Ложь во спасение

– Насколько инструменты позволяют. Надо тебе как-нибудь зайти взглянуть. Дело потихоньку движется.

Она улыбнулась, но большие глаза на этот раз остались печальными.

– Значит, ты просто создан для своей работы. Ну ладно, мне пора. Меня ждут у бабули в салоне.

– Ты вот что, Шелби, заходи, когда ребята тут закончат, мы с тобой спокойно поболтаем. – Битси суетилась. – Надеюсь, ты опять частенько будешь к нам захаживать? Как раньше, а? Помни: ты здесь родная.

– Спасибо, мисс Битси. Приятно было познакомиться, – повторила она, обращаясь к Гриффу, и повернулась идти.

– Я тебя провожу. – Эмма-Кейт сунула матери сумки. – Здесь нарезка, готовые салаты и куча всякой готовой к употреблению еды. С голоду не помрешь, пока тебе новую плиту не установили. Я сейчас.

Всю дорогу Эмма-Кейт хранила молчание.

– Привет бабушке! – произнесла она, открывая дверь.

– Передам. – Шелби шагнула за порог и обернулась. На фоне радушного приема Битси сухость Эммы-Кейт производила еще более болезненное впечатление. – Я хочу, чтобы ты меня простила.

– Зачем?

– Затем, что ты моя лучшая подруга. Другой такой у меня не было и нет.

– Это было давно. Люди с годами меняются. – Тряхнув взлохмаченными волосами, Эмма-Кейт сунула руки в карманы. – Послушай, Шелби, тебе здорово досталось, я тебе искренне сочувствую, но…

– Ты должна меня простить! – Гордость требовала просто уйти, но любовь этого допустить не могла. – Я поступила не по-дружески. Подруги так не делают. Я обошлась с тобой по-свински и прошу меня простить. Я всегда буду перед тобой виновата. Мне нужно, чтобы ты меня простила! Я тебя прошу: вспомни, какой была наша дружба до моего предательства, и прости меня. Хотя бы начни со мной разговаривать, расскажи, чем ты все эти годы занималась и как у тебя дела. О большем я не прошу.

Эмма-Кейт вгляделась в лицо подруги. Ее карие глаза были задумчивы.

– Скажи мне одну вещь. Почему ты не приехала, когда умер мой дед? Он тебя любил. И ты тогда была мне нужна.

– Я хотела. Но не смогла.

Эмма-Кейт медленно качнула головой и шагнула назад.

– Нет, этого для прощения недостаточно. Ты объясни, почему ты не могла сделать то, что наверняка считала важным, а ограничилась цветами и открыткой? Разве этого достаточно? Ответь мне правду, только на один этот вопрос.

– Он мне не разрешил. – От стыда Шелби залилась краской, сердце защемило. – Он сказал «нет», а у меня не было ни денег, ни силы воли ему воспротивиться.

– Ты никогда не страдала отсутствием силы воли.

Ту девушку, которая не страдала отсутствием силы воли, Шелби теперь вспоминала очень смутно.

– Наверное, я ее поистратила. Ты не поверишь, но, чтобы вот так стоять и умолять тебя о прощении, мне приходится собирать эту силу воли по крупицам.

Эмма-Кейт глубоко вздохнула.

– Ты помнишь гриль-бар «Бутлеггер»?

– Конечно.

– Давай завтра там встретимся. В половине восьмого. Попробуем хоть немного разобраться с нашими проблемами.

– Мне надо спросить у мамы, сможет ли она посидеть с Кэлли.

– Ах, ну да. – В голос Эммы-Кейт вернулись ледяные нотки, от которых Шелби пробрал холод – куда больший, чем от этого весеннего дождя. – Кэлли – это, наверное, твоя дочка? Которую я никогда не видела?

И стыд, и раскаяние вспыхнули с новой силой.

– Я готова просить у тебя прощения столько раз, сколько ты захочешь его услышать!

– Я буду в баре в половине восьмого. Если сумеешь – приходи.

Эмма-Кейт вернулась в дом, прислонилась спиной к двери и дала волю слезам.

Последний напольный шкаф Грифф собирал и устанавливал в блаженной тишине – Эмма-Кейт взяла огонь на себя и повезла мамашу по магазинам. Он устроил себе перерыв и пил прямо из бутылки спортивный напиток «Гаторейд», критически оглядывая проделанную работу.

Он нисколько не сомневался, что пожилая психопатка в итоге будет в восторге от своей новой кухни, главное – доделать. И вид у кухни действительно будет и свежий, и чистый – в точности как у той рыжей девушки.

Что-то тут не так, подумал он: послушать Битси, так Эмма-Кейт с Шелби были подругами с пеленок, а Эмма-Кейт стояла деревянная и холодная, как истукан, он ее такой никогда еще не видел.

Поссорились, наверное, предположил он. У него самого была сестра, и он знал, что девичьи размолвки бывают долгими и горькими. Надо будет Эмму-Кейт расспросить. Найти нужную точку, чуть нажать – и она сама все выложит.

Ему надо это знать.

И еще он не знал, сколько должно пройти времени, чтобы было прилично позвать молодую вдову на свидание.

Наверное, следовало стыдиться, что он задает себе такие вопросы, но Грифф никак не мог от них отделаться. Такой быстрой и мощной реакции на женщину у него еще никогда не было! А женщин он очень даже любил.

Грифф поставил бутылку и подумал, что, раз Мэтт целый день возится с какой-то там раковиной, надо начинать собирать навесные шкафы без него. К тому же одним ремонтом раковины дело не обойдется, подумал он, устанавливая стремянку. Обязательно будет беседа. В Рандеву-Ридже ни одно дело без пространной беседы не делается.

И без чая со льдом. Без вопросов. И долгих, ленивых пауз.