Ложь во спасение

Однако иногда Крид жаждал большего, а именно: еще одну самку. Любая из женщин, до которых он случайно в такой период дотрагивался, вызывала едва не спазм — тело покрывала холодная испарина, а разбуженный член буквально рвался из брюк: давала о себе знать "голодная" юность.

Увы, и в "послебрачном возрасте" в этом плане ничего не изменилось. Все так же ему катастрофически не везло с утехами на стороне.

Дело в том, что, воспитанный в религиозной строгости Крид, даже став взрослым, был убежден (вот она, протестантская закваска!): бессловесный половой акт — аморален. Чтобы каким-то образом придать ему благопристойность (кого, наивный, обманывал?), непременно говорил женщине, что страстно ее обожает и дальнейшей своей жизни врозь не мыслит.

Бедняга и не подозревал, насколько готовы заблуждаться женщины и какие они бешенные собственницы! Через месяц-другой любая из них уже интересовалась, когда же он разведется, чтобы повести под венец новую ненаглядную?

Незадачливому любовнику не оставалось ничего другого, как по сложившейся традиции и в ускоренном темпе сматывать удочки. Правда, со временем он изменил тактику. Исчезал по собственной инициативе уже после двух-трех встреч, не доводя дело до рокового вопроса, ибо оставлять жену никогда не входило в его намерения.

Страх услышать "а когда мы поженимся?" настолько въелся в подкорку, что даже в момент оргазма Крид не переставал об этом думать. Такая вот ложка расчетливого дегтя в бочке сексуального меда, основательно портившая последний.

И еще одну странную черту характера замечал он за собой: способность помнить плохое и забывать хорошее. "Все не так, как у людей", — сказала бы покойный отец.

Вот и сейчас перед глазами Крида замаячила фигура еще одной несостоявшейся любовницы. Подцепил Фриду в баре, когда был в командировке. Слово за слово завязался разговор. Из бара они перешли в ресторан (боже, какой там подали салат из томатов!), где здорово оттянулись. Воздух мнимой свободы кружил обоим (дама тоже состояла в браке) головы. Не удивительно, что ночевать он остался в ее номере. Увы, довольно таки приличная степень опьянения не позволила им тотчас заняться сексом.

До "главного" очередь дошла поутру.

— Потерпи немного, я приму душ! — охладила его пыл новая знакомая.

"Вот это и есть наиболее приемлемый вариант связи на стороне, — думал Крид, потягиваясь на широченной кровати, "снабженной" водяным матрацем с подогревом. — Одна-единственная встреча — и "прости, прощай!". Следовательно, никакой боязни, что тебя попытаются захомутать. Прелесть, которую еще не испытывал: находясь в близости с женщиной, не думать ни о чем постороннем, угрожающем".

— Я готова! — в комнату впорхнула если не весталка, то ее сводная сестра — точно.

— Стань, пожалуйста, на четвереньки! — попросил неожиданно для самого себя Крид.

— Без проблем, проказник! Хоть на уши! Сама люблю, когда мужчина проникает в меня на максимальную глубину! Как говорил один знакомый слесарь, предпочитаю секс без контргайки и даже шайбы. И такой, чтобы резьбу срывало.

Крида буквально колотило. Еще мгновенье, и он вонзит свое копье в эту чуть подрагивающую от страстного желания плоть. Плохо слушающимися пальцами Крид раздвинул ягодицы партнерши. Иисусе, что это?! Возле волосков, прикрывающих вход во влагалище, предательски желтела веснушка томатного зернышка. Будьте прокляты ресторан вкупе с фирменным салатом!

— Дорогой, что же ты медлишь?! Я буквально сгораю от нетерпения!

— Извини, у меня проблемы!

— Не поднимается? Не смертельно, подобное случается. Давай я его чмокну! А ты, — игриво взглянула на Крида, — если хочешь, можешь поцеловать меня …там.

— Не одевайся, я вскоре вернусь! Забыл электробритву выключить! — на ходу натягивая брюки, выскочил из апартаментов незадачливой подружки.

В номере его вырвало.

В отличие от большинства коллег, адюльтера с секретаршей он принципиально никогда не заводил. Да и вообще, развлекался подобным образом от случая к случаю, причем все реже и реже.

Причина относительно прохладного отношения к прекрасной половине человечества — ни один из совершенных грехов не принес того удовлетворения, на которое он рассчитывал. Запретный плод на поверку оказывался не таким сладким, как представлялось "до того". И Крид с годами все реже бросал якорь в неизведанных бухтах: ОПАСАЛСЯ НОВЫХ РАЗОЧАРОВАНИЙ.

V

С Элен он сошелся после почти шестилетнего воздержания от утех на стороне. Что толкнуло в объятия восемнадцатилетней куклы, объяснить толком не мог. Не иначе к старости бес влез в ребро и получил там, как минимум, вид на жительство. Или Крид, как всегда, был слишком к себе строг в этом отношении?