Ложь без спасения

– Я подумаю – может быть, мне и вспомнится имя кого-нибудь из гостей…

Но Лауре не верилось, что он действительно займется этим. Казалось, никто не верил в то, что с Петером могло произойти что-то серьезное. Все, наверное, думали, что он развлекается где-то с какой-нибудь девочкой, а его жена истерит по этому поводу.

«Вы все ничего не понимаете», – устало подумала Лаура.

Она покинула «У Надин» после того, как еще раз повторила свою просьбу, чтобы Анри позвонил ей, если у него в памяти всплывет чье-то имя. Когда она отбывала от кафе, то снова проехала мимо машины Петера. У нее тут же усилилась депрессия, и она почувствовала себя еще более усталой. А еще поняла, что тоскует по своему ребенку.

«Мне следовало бы поехать домой, а это все оставить как есть», – подумала Лаура.

Она, собственно, хотела сразу поехать в их с Петером дачный дом и прилечь, но внезапно поняла, что не может сейчас быть одна. Тогда Лаура поехала в Сен-Сир, вниз, к порту Ле-Лек, и села за столик в одном из кафе. Дождь как будто немного стих, и ей показалось, что над морем просветлело. Если б погода была получше, все воспринималось бы легче – в этом Лаура не сомневалась.

Она заказала кофе и водку и стала пить оба напитка маленькими глотками, завороженно наблюдая, как быстро разрываются и разбегаются друг от друга облака. Поднялся ветер. Дождь совсем прекратился, и по небу быстро, словно раздуваемый ветром пожар, распространилась сияющая голубизна.

А потом вдруг вывалилось солнце – и вспыхнуло так ярко, словно ему пришлось слишком долго скрываться за тучами. Его свет разлился над морем и пляжем, над камнями набережной и над домами, над корзинами для мусора, над кустами и осенними цветами, и миллиарды капель дождя заблестели и заиграли под ним.

«Как красиво, – подумала Лаура, – как великолепно!» Она удивилась тому, какое глубокое магическое действие оказал на нее этот момент и как сильно она могла его прочувствовать.

– Можно к тебе присесть? – спросил вдруг кто-то.

Это был Кристофер; он улыбнулся ей.

Разговор, который непринужденно сложился между ними в этом маленьком кафе, фрау Симон не забудет до конца своей жизни. Вернее сказать, некоторые отрывки его врезались ей в память, в то время как другие остались погруженными в какой-то нереальный сумеречный свет и больше никогда не смогли проясниться.

После обычного обмена приветствиями и вопросами типа «а что ты здесь делаешь?» и «я пытался еще раз пере-звонить тебе» Кристофер сказал:

– Ты только что выглядела такой сияющей… Я уже пять минут наблюдаю за тобой, но не осмеливался с тобой заговорить. Ты казалась погруженной в сказочный мир.

– Это и было какое-то подобие сказочного мира. Солнце так внезапно появилось, и все это сияние вокруг… – попыталась объяснить Лаура.

Потом они обменялись несколькими несущественными фразами, и неожиданно фрау Симон откровенно поделилась с Хейманном своими чувствами. Она не знала, почему сделала это, – ведь единственным человеком, с которым Лаура обсуждала вещи, касающиеся ее внутреннего мира, была Анна.

– У меня только что было такое чувство, которое полностью мною овладело, – сказала она. – Это был порыв счастья и легкости. Я уже позабыла это чувство; оно напомнило мне мою юность, то время, когда я была беззаботной и уверенной в себе, то время до… – Лаура прервалась, сильно прикусив губу, но Кристофер, конечно, понял, что она хотела сказать.

– Время до Петера, – завершил он ее фразу, и она не стала возражать.

Позже Лаура заговорила с ним о запланированных – гонках:

– Тебя действительно не удивило, что Петер не явился?

– У нас не было договоренности, – объяснил Хейманн.

– У вас не было… но в воскресенье ты сказал…

– В воскресенье ты застала меня врасплох. Я не знал, как отреагировать.

– Тебя не удивило, что он не стал с тобой договариваться? После всех этих лет, когда эта осенняя неделя уже стала неотъемлемой частью вашей жизни?

– Нет.

– Почему же?

– Потому что я был в курсе.

В ушах Лауры зазвучал легкий шум – это было что-то вроде тихого постукивания где-то под глоткой. Удивительным образом у нее ни на секунду не возникло сомнений в том, что Кристофер имел в виду.

– С каких пор? – спросила Симон.

– С каких пор мне это известно? Три года. Три года назад Петер сказал мне об этом.

– Я имею в виду: с каких пор длится его… история? Ты это знаешь?

– В течение четырех лет.

Шум в ушах усилился. Было неприятно. Однажды, когда у Лауры был сильный грипп, она слышала этот шум, и у нее было такое ощущение, словно она отдалялась от всего ощутимого и реального. Тогда у нее была очень высокая температура.

– Кто она? – задала фрау Симон новый вопрос.

– Надин Жоли, – сказал ее собеседник, и Лауре показалось, что мир под ее ногами обрушился, а небо сейчас упадет на нее сверху.

3