Ловцы жемчуга

— Ладаном тоже сыт не будешь! — воскликнул Эль- Сейф; почему-то в этот момент он вспомнил Раскаллу, и сердце его заныло. Он поднялся на ноги:

— Мы будем жить ловлей рыбы, а не добычей ладана. Об этом и думайте, выбирая, куда плыть.

Стояла тишина… потом заговорили все вместе, и каждый твердил свое. Солнце уже начало опускаться и нужно было приниматься за ловлю рыбы, ибо от вчерашней добычи уже ничего не осталось.

Потом снова пекли рыбу, пели и танцевали, чувствуя себя счастливыми; не нужно быть «втроем в хури», не нужно быть «вдвоем в хури», и вообще не нужно было искать жемчуг. По песку носились тени ловцов, пляшущих у костра, а египтянин Гамид показал своим товарищам танец с ножами. Его танец так понравился, что ловцы сложили о нем песню и прославляли его, как Отца танцев. У обоих мальчиков, хлопотавших у огня, лица были вымазаны жиром; в эти дни впервые они стали наедаться вдоволь.

Потом все легли спать, и небо над ними было усыпано звездами.

Проснувшись и прочитав молитву собх, они снова принялись гадать, куда им направиться, где найти счастливую землю. Но они никак не могли прийти к соглашению, потому что самым подходящим местом каждый считал то, где он провел детство и вырос; и не было среди них и двух, происходящих из одного племени.

Эль-Сейф отошел в сторону и задумался. Потом медленно побрел по берегу.

Ноги его вязли в песке, изредка встречались нагромождения камней… и вдруг он увидел могилу Ауссы. Он не искал ее, не думал о ней, просто она сама попалась ему на глаза. Песок на ней был точно такой, как и тогда, когда они с мальчиком галлой обкладывали ее камнями. И берег был все тот же, и скалы… казалось, что ничего не изменилось здесь за долгие годы и, пожалуй, ничего не изменится. Но Эль-Сейф знал, что это только кажется. Разве он сам не изменился, разве он не превратился из Саффара в Эль-Сейфа?

Крики за его спиной становились все громче, он мог уже разбирать отдельные слова. Эль-Сейф хотел было уже возвратиться… и вдруг увидел у своих ног груду камней, тоже напоминавших могилу Ауссы.

Где же настоящая могила? Он не знал. Аусса мог быть похоронен и там, и здесь, а пройдя немного дальше, он обнаружил еще одну могилу. Может быть никакого Ауссы и не было? Может быть были тысячи Аусс, и все они похоронены где-то здесь?

Эль-Сейф опустился на каменную плиту. Тишина, в которую врывался только шум прибоя, не мешала ему думать, к мысли текли одна за другой…

Долго сидел Эль-Сейф на том месте, которое может было, а может и не было могилой Ауссы. Большие белые птицы летели так высоко над ним, что шума их крыльев не было слышно. Но Эль-Сейф не замечал их. Он думал над тем, что же делать.

Когда он вернулся к кораблю, он никого не застал там; все уехали ловить рыбу. Довольные, возвращались ловцы:

— Был богатый улов, Эль-Сейф! — кричали они.

Он не отвечал. Он следил за солнцем, которое клонилось к горизонту, красное, как гранат.

— Решили, куда мы поплывем?

— Да, да, — отвечали ловцы.

Лишь Гамид покачал головой.

— Куда же? — спросил Эль-Сейф.

Ловцы снова начали выкрикивать одно название за другим, но Эль-Сейф движением руки остановил их:

— Раз вы не можете решить, решать буду я. На рассвете мы отплываем.

Ловцы не возражали, потому что голос его был тверд.

Спать легли рано; Эль-Сейф приказал всем хорошо отдохнуть. И снова тысячи звезд вспыхнули над ними. Но все еще стоял запах мочи и гнили, напоминая о тех временах, которые уже никогда не вернутся.

Глава IV

Еще до восхода солнца корабль был готов к отплытию. Эль-Сейф назначил Шоа серинджем, Гамида — кормчим и объявил курс, которого следовало держаться: на юг, к Сомали.

Но прежде чем поднять якорь, он созвал всех на палубу и объявил:

— Есть пять вещей, которых мы должны остерегаться, потому что они — грех. Я долго об этом думал, и знаю, что говорю. Самый большой грех это жемчуг; об этом написано и в коране, где говорится про «драгоценности и золотые украшения». Второй грех — хамр[8], в том числе и эль-кнат. А третий, четвертый и пятый грехи это подлость, жадность и зависть. Этого всего мы должны избегать. Но главное, мы всегда должны держаться вместе, и мы должны защищать свой корабль, ибо без него мы опять станем рабами. И если мы встретим саладина, мы встретим его с оружием в руках, потому что в нем одном заключены все пять грехов вместе.

Ловцы смеялись и опять пели. Им совсем не хотелось встречаться ни с какими саладинами.

И вот «Хеджаз» отплыл на поиски берегов счастья. Эль-Сейф хотел плыть на юг, потому что ветер дул туда, но нахуда Омар утверждал, что там много мелей и подводных скал, и в конце концов Эль-Сейф заколебался: он не понимал карт и не знал этих мест. Корабль повернул к западу, чтобы обогнуть опасные места, и до полудня лавировал против бокового ветра.

В полдень на севере показались два паруса.

Тогда Эль-Сейф повернул корабль к югу, и на этот раз нахуда уже не возражал.

Ветер был попутный, и корабли вдали начинали уже догонять «Хеджаз». Вот уже можно было различать надстройки, фигуры людей на палубе… Уже можно было узнать и один из кораблей.