Ловцы снов

– Ты должна уйти, – велели мне безапелляционно. – Я не шучу, Яна. Сейчас же.

Глаза, наконец, привыкли к темноте, и на лице Виктора явно читалось раздражение.

– Твои люди тут не просто так? – догадалась я. – Из-за смерти Игоря, верно?

– Тихо! – Он закрыл мне рот ладонью и высунулся в коридор, будто боялся, что нас могут подслушать. – В последний раз говорю, иди домой.

– Нет, – твердо сказала я, высвободилась из навязанных объятий и отступила на шаг. Сложила руки на груди, чтобы показать – не собираюсь его слушать.

Глупо, наверное… Глупо было спорить с Виктором – кто он и где я? И вообще, нужно всегда хитростью, а не напролом, но, наверное, дурное влияние Егора сказалось.

Виктор покачал головой. Вздохнул. И глаза прикрыл, а когда открыл, мне не понравился его холодный взгляд.

– Что ж, придется, видимо, мне решить эту проблему.

Я не успела даже пискнуть, как меня прижали к стене и снова зажали рот ладонью. Лицо Виктора вдруг оказалось рядом… слишком близко. Не знакомое больше. Чужое. Хищное, почти дикое выражение. Не злость, нет. Жажда. В каждом стриксе живет такая…

– Убить тебя тут будет глупо, как считаешь? – насмехается незнакомец, пока я тщетно пытаюсь вырваться. Ага, как же. Субтильная девица против крепкого мужика. – Но можно ведь сделать это в другом месте.

Спокойно, Яна. Только не паниковать. Только не…

Тщетно. Страх – не та эмоция, которую легко сдержать. Он рвется изнутри безумным зверем, ломая клетку благоразумия, и никакая воля не способна сдержать его. Страх непобедим. И сейчас он играет против меня.

Несколько мгновений безмолвной борьбы, и вот я уже не отталкиваю Виктора, а наоборот – вишу на нем безвольной куклой. В голове шумит, ноги не держат, перед глазами плывет калейдоскоп осколочного мира.

– Вот так, хорошо, – шепчут мне на ухо и волокут куда-то к лестнице. Потом вниз, к выходу, во тьму городских улиц, где уже никто и никогда не найдет.

– Леся!.. – пытаюсь закричать, но из горла вырывается сухой хрип.

Прохладный воздух, легкая морось, рывок в сторону. Неожиданная свобода оборачивается падением на асфальт. Надежда… но и ее можно взять. Стриксу, по сути, все равно, с каким оттенком эмоция. Сожрать можно все, особенно когда жизнь под угрозой.

Меня подхватывают на руки, куда-то несут. Вырываться нет сил, меня настойчиво сталкивает в сон собственное тело. Сопротивляюсь – я все еще помню, что во сне опасно. Почему?

Не об этом нужно сейчас… Виктор. Он действительно убивал. И меня убьет. Вывезет куда-нибудь подальше и… Черт с ним. Главное, чтобы Егор не сорвался, не полез один разбираться с советом. Надеюсь, Ольга его удержит, иначе…

Мысль растекается расплавленным маслом. Я нахожу себя на переднем сиденье автомобиля Виктора. Отчетливо пахнет серой. Мы куда-то едем, мимо проносятся городские огни. Поворачиваю голову. Виктор сосредоточен на дороге, и мне достается беглый взгляд.

– Сволочь, – шепчу я, не уверена, что вслух.

Картинка мира рассыпается на запчасти, и меня накрывает тьмой…

…Звук был омерзительный и, казалось, звучал отовсюду. Будто кто-то впустил мне в голову адовых птиц, и они не затыкались. Все пели и пели… Темнота впивалась в виски сотнями игл. Горло пересохло, язык прилип к небу. Где-то справа послышался легкий хлопок, и в лицо подуло приятной прохладой.

– Яна… – Голос не заставил птиц заткнуться, но от него почему-то стало спокойнее. – Ну-ка, вылезай.

Глаза разлепить получилось не сразу. Я моргала и старалась не обращать внимания на звук. Через некоторое время картинка все-таки сложилась в одно большое полотно.

Ночь.

Двор, освещаемый ярко, и от света этого ломило в висках. Знакомое место – совсем недавно здесь была. И тоже – с Виктором. Правда, тогда он не пытался меня убить…

Практически пустая парковка, пять или шесть машин, на одной из них вмятина на капоте, оттого и разрывалась сигнализация, должно быть. Никакие это не птицы.

Справа скалился Жека Белый и омерзительно сплевывал на асфальт. В его пальцах тлела сигарета. Он достал брелок, нажал на кнопку, и птицы заткнулись. Рядом с ним двое держали Виктора. Глаза его были опущены в землю, на лице застыла безучастная маска.

– Ты как? Порядок?

Повернула голову…

– Егор?

– Все закончилось. – Меня прижали к груди и практически закрыли обзор, но я все же заметила, как Виктор поднял голову, мазнул по нам лихорадочным взглядом. Левая бровь его была рассечена, и кровь стекала на воротник некогда белоснежной рубашки.

– Грузите его, – велел Жека своим помощникам и лениво швырнул окурок в урну.

Мужчины затолкали Виктора на заднее сиденье помятого автомобиля, сели рядом и захлопнули дверцы. Белый повернулся к нам, прищурился.

– Твой донор нам нужен для освидетельствования.

– Освидетельствуй на месте, – твердо ответил Егор, сильнее прижимая меня к себе. Я и сама вцепилась в него изо всех сил, попробовал бы кто-то оторвать. Все еще мутило, и голова кружилась, но на ногах я стояла твердо.

Белый хмыкнул, шагнул ближе.

– Не бойся, куколка.