Ловцы снов

– Охренела! – заявила мне, уперев руки в бока. Полосатый шарф трепало ветром, и он так и норовил залезть Мыши в рот. Она смешно отплевывалась и усердно сопела. Видать, тренировала сердитость. Выходило мимимишно, особенно в сочетании с торчащей челкой попугая.

– Давай приведем тебя в порядок, – предложила я, от всей души, между прочим, на что в меня метнули разъяренный взгляд и рявкнули:

– Мозги в порядок приведи сначала! Где тебя носит? Мы с Егором все морги обзвонили.

Уверена, Егор был бы счастлив, если бы они меня нашли в каком-то из них.

– Давай не сегодня. Я устала.

– Можно подумать, я на курортах расслаблялась, – уже не зло проворчала Мышь и уселась обратно на лавку. Подцепила сумку, бросила рядом с собой, сложила руки на груди и уставилась на меня обвиняюще. – Новеньких успокоить – раз, Андрею вставить за эту прости… господи – два, шалаве наглой высказать – три! А она, между прочим, скалилась мне прямо в лицо. Ни капли сожалений!

Кто бы сомневался…

– Что у вас там случилось-то, а? Может, объяснишь?

– Может, – кивнула я. – Только давай внутри. Дел еще миллион, а я с ног валюсь. И замерзла. Чаю бы…

– Идем, чудо ты мое рыжее, – снисходительно согласилась Мышь, встала и обняла меня за плечи.

Не стоило, потому что… Не люблю обниматься. А если и было когда, то… давно. И вспоминать об этом не следует. Следует думать о деле. И о том, что я могу изменить.

Впрочем…

– Ты же понимаешь в компьютерах? – спросила Лесю, закрывая дверь в квартиру. Поймала ее почти возмущенный взгляд – мол, как я могу такое спрашивать, если точно знаю, – и добавила: – В смысле, очень хорошо понимаешь? Во всех этих хакерских штучках ну или типа того?

– Ну я не то, чтобы эксперт… – Кажется, она смутилась. Даже щеки зарозовели от удовольствия обсудить любимую тему. – Но кое-что могу. А что?

– Почту взломать сможешь?

– Тааак… – Мышь размотала километровый шарф и запихала его в сумочку. Как только поместился. – Что ты задумала?

– Хочу пробить кое-кого. Тайно. Собрать информацию, просмотреть переписку. Такое осуществимо?

– В теории. Я пока не умею, но знаю ребят, которые… Погоди, а кого пробивать собираешься? Егорку, что ли?

Я усмехнулась. И отправилась на кухню ставить чайник. Пожалуй, пора продумать план действий на ближайшие несколько дней. В этой истории много темных пятен, пора пролить на них свет. Грех не воспользоваться шансом, когда судьба тебе его буквально на блюдечке преподносит.

Все-таки и от нелепых друзей бывает польза, никогда не стоит недооценивать людей. Особенно умных.

Глава 6

То, что я чувствую, должно принадлежать только мне.

Сьюзен Коллинз «Голодные игры»

– Хочешь сказать, она… из этих?! – Мышь ошеломленно выронила ложку, и она со звоном приземлилась на блюдце.

Я вздохнула и захлопнула холодильник. Похоже, там повесилась дальняя родственница моей гостьи: из еды у меня осталась только луковица, засохший кусок батона и заплесневелый сыр. Вовсе не тот, который рокфор и дорблю. Желудок недовольно заурчал, требуя своего, а чаем без сахара этого поганца провести не удалось. Нужно купить еды, желательно нормальной. Творог, йогурт, салат, филе индейки. И орехов. Очень много орехов, а то скоро и мозг откажется сотрудничать.

Отхлебнув из чашки остывшего чая, я пожала плечами.

– Кто ее знает. Но мне кажется, не стоит к ней приближаться. Во избежание.

– Надо же, – нахмурилась Леся. – А по виду и не скажешь. К мужикам липнет, а они – к ней. И вдруг – по девочкам.

– Сегодня липла ко мне. Забудь, – отмахнулась я. – Лучше скажи, как быстро твои друзья смогут почту взломать?

– Диггер в оффе сейчас. Остается только ждать.

– Это тот, который тебе напакостил?

Она оживленно кивнула и улыбнулась премило. Томно хлопнула ресницами. А ведь Леся и правда миленькая, только вот… волосы. Макияж. Одежда эта нелепая. Фенечки, шарфы, скрипичный ключ на черном шнурке, и шнурок этот длинный – до пупка почти.

– Он, – подтвердила Мышь и сунула мне под нос фото какого-то чучела. Темные волосы, мыли которые в лучшем случае недели две назад. Косая челка, проколотая бровь и линзы – ярко-красные с вертикальными зрачками. Матерь божья…

– Он… яркий.

– Человек и должен быть ярким. Серость убивает! – восторженно заявила Мышь.

В этом я склонна была с ней согласиться. Яркость – это, конечно, прекрасно, но не настолько же искрить, чтобы люди слепли!

– Все хорошо в меру, – улыбнулась я и подлила ей еще чаю.

– Он выпендрежник, этого не отнять, – вздохнула Мышь, покраснела и уткнулась носом в чашку. – Зато умный.

– Я не только о нем. Вот взять твои волосы…

– А что с ними? – Ее рука метнулась к пресловутой челке, пригладила, отчего та намертво прилипла ко лбу.

– Они мертвые, – честно призналась я. Хотелось обсудить и другие аспекты нелепого образа Мыши, но я сдержалась. Нельзя напирать, потому что можно разбиться о толстую стену сопротивления. Все же люди болезненно относятся к критике. Поэтому начинать лучше с малого. И продвигаться осторожно, стараясь не потревожить хрупких струн трепетной души.