Loving Longest 2 (СИ)

Там, где я сейчас нахожусь, до меня доходят слухи, что ты интересуешься ларцом, в котором изначально находились Сильмариллы, а заодно и подробностями гибели Финвэ. Хотелось бы просто намекнуть тебе, что особ, которые заинтересованы в этом деле, а также особ, которые были свидетелями происшедшего, могло быть гораздо больше, нежели ты можешь себе представить.

С некоторым уважением к тебе,

кто-то-там-Финвэ.

Или кто-то-там-Кано.

Или кто-то ещё.

— Ну и что вы обо всём этом думаете? — спросил Саурон. — Не стесняйтесь.

— Ты думаешь, что это — от Тургона? — спросил Гватрен.

— Как минимум двое могли написать мне это письмо и позаботиться о том, чтобы оно попало сюда, — мрачно ответил Гортаур. — Или даже трое. Или, если подумать, то четверо. Хотя на самом деле пятеро, поскольку Мелькор очень и очень зря думает, что может что-то скрыть от меня. В конце концов, это письмо мог написать и сам Мелькор.

— Кстати, откуда у тебя подпись Финвэ? — поинтересовался Гватрен.

— Это документ из Нарготронда, — ответил за хозяина Натрон, — брачный контракт Финрода или что-то в этом роде. Там много разных подписей. Это я его достал.

— Да, — согласился Гортаур, - ну, не совсем брачный контракт, у них такого не бывает, но что-то вроде свадебного подарка — дом или участок для дома. Судя по дате, Финвэ должны были привозить его подписать в Форменос за два или три месяца до его гибели, так что да, если верить анонимному письму, подпись на контракте тоже была поставлена не им.

— Я не знаю, на что намекают в письме, — сказал Натрон, — но если исходить из того, что рассказал нам тогда Тургон, очень похоже на то, что именно Фингон отвозил эти письма якобы «от Финвэ» отцу и дяде, поскольку Фингон не был женат, всегда жил с отцом и ему нужен был предлог, чтобы видеться с Маэдросом, даже если у них тогда действительно не было связи.

— Звучит хорошо, Натрон, — ответил Гортаур, — но это могла быть, например, и Аредэль, которая всегда любила ездить верхом вдали от дома и которая вполне могла заезжать в Форменос. В этом случае письмо мне мог написать даже Маэглин, которому об этом рассказывала мать, и которому она могла продемонстрировать почерк Финвэ, если она была среди тех, кто писал за него письма.

— Так просто? — усомнился Натрон.

— Это детский почерк, — пожал плечами Гортаур, — школьный. Без особенностей. Так пишут маленькие дети, которые не умеют держать в руках перо. Почерка, даже аккуратные, легко отличить по нижним и верхним росчеркам. Это не так заметно, когда смотришь на имя «Финвэ» в подписи, поскольку и f — formen, и nw — nwalme сами по себе просты в начертании. Мой почерк (когда я не стараюсь его изменить) трудно с чем-то спутать: у меня очень характерный росчерк l, у меня хвостик z намного короче, чем b, ну и так далее. А здесь все хвостики очень короткие, прямые, даже l практически не загибается, волнистые линии — не волнистые, а почти углом. Чтобы писать за Финвэ, достаточно было просто вспомнить своё собственное обучение письму, и писать так, как ты писал в первые два-три месяца в школе. К сожалению, автор письма прав: это мог быть кто угодно. Может быть, Маэдросу или Маглору было бы труднее тогда имитировать детский почерк просто из-за возраста, но это тоже не довод. Кроме того, сейчас Маэдросу пришлось бы писать это левой рукой. Однако и это его не исключает, поскольку почерк «Финвэ» очень простой, и у одного и того же лица почерк левой и правой руки может быть очень похож. Тургон, конечно, наименее вероятный кандидат, но я и его со счетов не сбрасываю.

— Неужели ты действительно так думаешь — после того, как он так выходил из себя из-за всего этого? — сказал Гватрен.

— Гватрен, чтобы ты знал — я слышал этот разговор целиком от начала до конца, поскольку мне было очень интересно, как отреагирует племянник Феанора на вид Сильмариллов, — ответил Гортаур. — Но вообще-то он всё время разговаривал очень спокойно, пока речь не зашла о беременности, и при этом пытался перевалить всё на собственного брата. При этом он зачем-то заявил, что всё время (в частности, когда пришла весть о гибели Финвэ) был дома, хотя об этом его никто не спрашивал. Я могу допустить, что он хотя бы — как минимум раз — приезжал за письмом, если даже сам их не писал… Хотя, конечно, у нас есть — то есть был — простой способ это выяснить. Она больше ничего не вспомнила?

— Нет, — покачал головой Гватрен. - Нет, ничего.

— Может быть, мы с Натроном попробуем её… убедить? — спросил Гортаур.

— Нет, — решительно сказал Гватрен. — Я дал слово, ты же знаешь.

— Ты всё-таки испытываешь слабость к девицам вашего племени, — сказал Гортаур с насмешливой улыбкой.

— И не только нашего, и к человеческим тоже, — ответил Гватрен. — К сожалению, это тот случай, когда я не могу никого убеждать.