Ловец во ржи

Он шел за мной по пятам, пока я шел к двери, а когда я вызвал лифт, он, блин, стал стоять на пороге. Все, что он сказал, это все те же слова о том, что я «очень, очень странный мальчик». Странный, охренеть. Потом он ждал на пороге и все такое, пока подъедет чертов лифт. Я с роду, блин, не ждал лифта так долго. Ей-богу.

Я не знал, о чем, блин, говорить, пока ждал лифта, а мистер Антолини все стоял там, так что я сказал:

– Я начну читать какие-нибудь хорошие книги. Правда.

То есть, нужно же было что-то сказать. Было очень неловко.

– Хватай свои сумки и сразу давай обратно. Я оставлю дверь незапертой.

– Большое спасибо, – сказал я. – Всего!

Наконец, подъехал лифт. Я зашел и поехал вниз. Ух, я дрожал как сумасшедший. И потел к тому же. Когда случается что-нибудь такое извращенское, я начинаю потеть как сукин сын. Такие вещи случались со мной раз двадцать с самого детства. Терпеть не могу.

25

Когда я вышел из дома, начинало светать. И было довольно холодно, но меня это устраивало, потому что я очень потел.

Я не знал, куда к чертям идти. Не хотелось идти в очередной отель и тратить всю Фибину капусту. Так что в итоге все что я сделал, это прогулялся до Лексингтон и доехал подземкой до Центрального вокзала. Там были мои сумки и все такое, и я решил поспать в этом чумовом зале ожидания, где все эти скамейки. Так я и сделал. Первое время было неплохо, потому что людей кругом было немного, и я мог поднять ноги на скамейку. Но говорить об этом мне не очень охота. Ночовка так себе. Лучше не пробуйте. Серьезно. Тоску нагоняет.

Я проспал только где-то до девяти, потому что в зал ожидания повалил миллион человек, и пришлось опустить ноги. Я не мастер спать, когда ноги на полу. Так что я сел. Голова по прежнему болела. Даже хуже прежнего. И похоже, мне сроду не было так тоскливо.

Я невольно стал думать о мистере Антолини и о том, что он сказал миссис Антолини, когда она увидела, что я там не спал и все такое. Хотя эта часть меня волновала не очень, потому что я знал, как умен мистер Антолини, и он придумает, что ей сказать. Он мог сказать ей, что я пошел домой или вроде того. Эта часть меня не очень волновала. Что меня волновало, это та часть, когда я проснулся оттого, что он гладил меня по голове и все такое. То есть, я думал, может, я зря решил, что он голубой и подкатывает ко мне. Думал, может, ему просто нравится гладить по голове ребят, когда они спят. То есть, как можно сказать наверняка об этих делах? Никак. Я даже стал думать, может, мне надо забрать свои сумки и вернуться к нему, как я и сказал. То есть, я стал думать, если он даже и голубой, он во всяком случае был добр ко мне. Я подумал, как он нормально воспринял, что я позвонил ему так поздно, и как он сказал, что я могу к нему приехать, если мне хочется. И как он старался дать мне этот совет, чтобы я выяснил размер своего разума и все такое, и что никто кроме него не осмелился хотя бы подойти к тому мальчику, Джеймсу Каслу, о котором я рассказывал, когда он лежал мертвый. Я думал обо всем об этом. И чем больше думал, тем больше тоска одолевала. То есть, я стал думать, может, мне все же вернуться к нему в дом. Может, ему просто по приколу было гладить меня по голове. Только чем больше я об этом думал, тем тоскливей и паршивей мне становилось. Да к тому же глаза адски зудели. Зудели и горели от недосыпа. И насморк как бы начинался, а у меня, блин, даже носового платка не было. Был один в чемодане, но не хотелось доставать его из этого непробиваемого ящикаи открывать на людях и все такое.

Там лежал этот журнал, который кто-то оставил на скамейке радом со мной, и я стал читать его, подумав, что это поможет мне е думать о мистере Антолини и миллионе других вещей хотя бы какое-то время. Но от этой чертовой статьи, которую я стал читать, мне стало едва ли не хуже. Там было все о гормонах. Описывалось, как вы должны выглядеть – лицо, глаза и все такое, – если ваши гормоны в хорошей форме, а я выглядел совсем не так. Я выглядел в точности как тип с паршивыми гормонами в этой статье. Так что я стал переживать о своих гормонах. Затем я прочитал другую статью – о том, как понять, есть у тебя рак или нет. Там говорилось: если у вас какие-нибудь язвочки во рту, которые долго не заживают, это признак того, что у вас, вероятно, рак. А у меня была такая язвочка внутри губы уже где-то две недели. Так что я решил, что у меня рак. Этот журнал здорово поднимал настроение. Наконец, я бросил читать его и вышел на улицу прогуляться. Я решил, что умру через пару месяцев, раз у меня рак. Правда. Я был в этом просто уверен. Это определенно не добавило мне жизнерадостности.

Было похоже, что скоро пойдет дождь, но я все равно решил прогуляться. Хотя бы затем, чтобы чем-нибудь позавтракать. Я был не так уж голоден, но решил, что мне нужно чего-нибудь поесть. То есть, чего-нибудь такого, с витаминами. Так что я пошел на восток, где довольно дешевые рестораны, потому что не хотел тратить много капусты.