Lover In Low Light (СИ)

Рукопожатие Костии крепко, её рука мягкая и гладкая, и Кларк прилагает все усилия, чтобы не думать сейчас о том, как эти руки обычно скользят по телу Лексы; как часто, насколько глубоко. Тем не менее, такие мысли всё-таки закрадываются и бьют её с каждым новым проблеском.

— Оу, ну, спасибо, — ответила Кларк. Слова, кажется, слишком тяжелы для её языка. Кларк на мгновение думает о том, что могла бы сейчас разорвать это рукопожатие.

— Ты, должно быть, сильно была удивлена, раз выронила свой бокал, — сказала Костиа, и её бровь слегка приподнялась.

Кларк может поклясться, что это было утверждение. Она чувствует его вес, понимает, что это — больше, чем вопрос. Это замечание, и Кларк точно знает, что интересует Костию.

— Это было давно, — говорит Кларк, избегая прямого ответа, но, посмотрев на Лексу, она видит, что ответ стоит перед глазами брюнетки. Кларк даже с короткого расстояния чувствует, как он буквально вырывается из горла девушки.

Правда будет литься, словно чёртов потоп, и нет ничего, что способно было бы остановить это. Так что всё, что они могут сделать, — сдерживать этот потоп.

— Мы встречались, — выпаливает Лекса, и Кларк закрывает глаза. Вот оно.

Когда она снова открывает глаза, Финн уже стоит рядом, подойдя к ним с противоположной стороны галереи, оттуда, где находится бар. Он посмотрел сперва на Кларк, потом на Лексу, и спросил:

— Кто встречался? Вы двое?

Кларк вздохнула и кивнула:

— Да.

— Хах, — сказал Финн, слегка пожимая плечами. Он перенёс вес с одной ноги на другую и протянул руку Лексе. — Финн Коллинс.

Лекса посмотрела на Кларк, потом перевела взгляд обратно на Финна:

— Хорошо, — сказала она. Это прозвучало скорее как вопрос, чем как утверждение, и она пожала его руку. — Ты работаешь на Кларк?

— О, нет, — он засмеялся, заправляя выпавшую прядь волос за ухо, а следом трясёт протянутую в ответ руку. — Мы вместе.

— Оо, — заикается Лекса, и это, конечно, привлекло внимание Кларк. Их глаза встретились снова, один жёсткий, напряжённый взгляд, а затем Лекса прерывает контакт. — Приятно с тобой познакомиться, Финн. Я Лекса.

Кларк делает всё возможное, чтобы привлечь внимание Рэйвен. Она смотрит на неё так пристально, что даже удивлена, что не может прочесть её мысли. И это срабатывает, ведь через секунду Рэйвен поворачивается к ней, и Кларк подаёт ей знак бедствия. Если кто и может разбавить обстановку, так это Рэйвен, так что Кларк могла только надеяться и молиться, что у подруги есть что-нибудь в рукаве.

— Эм, круто, нам всем приятно познакомиться, — сказала Рэйвен, прокашлявшись и выдавливая из себя улыбку. — И Лекса, классно вновь тебя увидеть, серьёзно. Мы должны договориться, чтобы собраться всем вместе в ближайшее время и наверстать все эти годы, но сейчас не лучшее время для беседы. Кларк, как ты знаешь, общается с людьми, пытается продать картины, и мы, вроде как, мешаем потоку людей, так что…

— О, да, точно, — сказала Лекса, быстро возвращаясь в реальность, и отходит от огромной центральной картины. — Не будем вам мешать. Костиа, ты готова?

Кларк не может сдержать себя от слышимого вздоха облегчения и уже готова отходить, когда слышит, как Костиа покашливает и говорит:

— Оу, теперь я вижу, — замечает она картину, и желудок Кларк падает внутри. — Вот, почему ты не хотела покупать эту картину, Лекса. Это ты.

Лицо значительно побледнело, дух Лексы словно оставил её тело, и Рэйвен, отходя от неё, выглядела точно так же. Желудок Кларк скрючился, горло пересохло, а с языка не сходит ни слова. Этот момент, кажется, не может быть реальным.

Когда она проснётся от этого ночного кошмара?

— Ну, должна сказать, Кларк… — говорит Костиа, облизывая передние зубы, прежде чем вывести улыбку на своём лице. Эта улыбка граничит с мучением. — У тебя довольно детальные воспоминания.

— Эм, — бормочет Кларк. — Я… Моя работа, эм… — прокашлявшись, Кларк собрала все силы в кулак и попыталась вновь. Она отталкивает правду как можно дальше, ведь от этих слов потом никогда не уйти. Часть её, тем не менее, глубокая и болезненная, хочет сказать им:

Ничто никогда не вдохновляло меня больше, чем форма ее бёдер, этот лёгкий изгиб её губ, когда она улыбалась, сонно и довольно; как она шептала «навсегда» у моей кожи.

Но вместо этого она произнесла:

— Я специализируюсь на женских телах, особенно обнажённых. Уверена, ты заметила это, исходя из основной части работ здесь. Художники постоянно рисуют по памяти. Ничего личного. Мы используем людей из наших жизней как моделей для работы, и, эм…

— О, да, это точно, — встревает Рэйвен, чтобы встать на сторону Кларк. — Кларк всех рисует. То есть ты должна увидеть все картины, на которых она изобразила меня обнажённой, как с моей ногой, так и без.

Рэйвен стучит рукой по своей левой ноге, пока говорит, и Кларк ненадолго закрывает глаза, выпуская воздух через нос. Блондинка никогда не рисовала Рэйвен нагой — не то чтобы та была против; но она знала, что девушка просто хотела помочь ей сейчас. И она чувствует, что такого рода «помощь» может ухудшить положение или сделать обстановку ещё более неловкой.