Ловчий

— О! Стражей хватает. Во-первых, призрак сурового Гафура, который бродит по ночам вокруг тайника и воет от злобы, потому что бесплотен и не может забрать свои богатства. Во-вторых, змеи, которыми повелевает призрак. И наконец, жители кишлака, которые решительно пресекут любую попытку добраться до драгоценностей, поскольку считают, что это приведет к неисчислимым бедам.

Я невольно вспомнил Глушенкова, который говорил то же самое — слово в слово. Не означает ли это, что передо мной — его посланец? Хм! Рановато, пожалуй… Хотя, как сказать…

— Вы, значит, тоже живете в этом кишлаке? — спросила Ирина.

— Прежде чем ответить на ваш вопрос, очаровательная путешественница, давайте все-таки познакомимся, — ответил он. — Терехов Павел Кондратьевич. Местные кличут меня Паша-ака. Я не возражаю. С другой стороны, не буду возражать против того, чтобы вы называли меня просто Павлом.

— Идет! — кивнул я. — Мою спутницу, очаровательную путешественницу, как вы совершенно справедливо изволили выразиться, зовут Ириной, а я — просто Дима.

— Очень приятно.

— Так что вы собирались ответить?

— Простите, если разочаровал, но в Ак-Ляйляке я не живу, хотя бываю здесь довольно часто.

— В гостях?

— Скорее, профессия обязывает. Я, видите ли, змеелов. А в окрестностях Ак-Ляйляка водится немало превосходных экземпляров этих пресмыкающихся.

Ирина передернулась. Я уже заметил, что всякое упоминание о змеях приводит ее в священный трепет, хотя она и пытается храбриться.

— А как же призрак Гафура, повелителя змей? — улыбнулся я. — Он не серчает, что вы отлавливаете его подданных?

— С ним мы поладим, — улыбнулся в ответ и Павел. — Я ведь не причиняю им вреда, только отбираю яд.

— Надеюсь, по улицам они не ползают? — Ирине удался шутливый тон, но сигарета, зажатая между пальцев, предательски подрагивала.

— На этот счет не волнуйтесь, — успокоил ее (собственно, и меня тоже) Павел. — В здешних местах у змей два основных врага: человек и овца. Последняя даже опасней. Ибо овца охотно поедает всяких аспидов и не боится их яда. Поэтому змеи избегают как человеческого жилья, так и пастбищ. Ну, а поскольку в Ак-Ляйляке овцы есть в каждом дворе, то змеям там делать нечего. И вообще, молва о змеиной агрессивности сильно преувеличена. Дело в том, что у змей тончайшее чутье, но очень скверное зрение. Фактически они слепы. Поэтому, когда вы неосторожно приближаетесь к затаившейся змее, она расценивает это как нападение и попросту защищается. А в принципе, в девяноста девяти случаях из ста змея скорее уползет, чем ринется в атаку. Будьте осмотрительны, и у вас не возникнет проблем.

— Спасибо за содержательную, а главное, полезную информацию, — ответил я. — Мне вообще везет на встречи с людьми редких профессий. Но, признаться, змеелова вживую вижу впервые.

— А какие редкие профессии встречались вам прежде, если не секрет?

— Ну, к примеру, есть у меня знакомый солист. Так по штатному расписанию называется мастер по засолке рыбы. Знал я одного литературного раба. Он писал стихи за довольно-таки маститого поэта, который не сочинил ни строчки. А теперь попробуйте угадать, как именуется специалист по составлению меню в ресторанах? Держу пари, не угадаете. Разблюдовщик!

Этот звонкий термин от души развеселил Павла. Он коротко хохотнул, затем пообещал:

— Возможно, я пополню вашу коллекцию. Знаете, у кого я останавливаюсь в Ак-Ляйляке на период охоты? У гадальщика на бобах! Интересный старичок, но по-русски ни бельмеса. Он предсказывает судьбу, болезни, погоду, землетрясения, конец света, пол будущего ребенка, виды на урожай и приплод и многое другое, а берет совсем недорого. Я вас познакомлю. Предсказание могу перевести, коли появится желание… — Паша-ака выдержал паузу и полюбопытствовал: — А ваша профессия, как я понимаю, к редким не относится?

— Совершенно верно, — кивнул я. — Мы — гидрологи.

— Гидрологи? — удивился наш спутник. — Давненько я не видел гидрологов! Лет десять, если не больше. Что же вы собираетесь делать в Ак-Ляйляке?

— Речь идет о строительстве малой ГЭС. С водохранилищем.

— Строительстве? — опешил Павел. — Сейчас???

До меня вдруг дошло, что наша версия, казавшаяся такой неуязвимой, шита белыми нитками. О каком строительстве, да еще в забытом Аллахом кишлаке, можно говорить, если экономика в глубочайшей дыре? Надо было срочно выкручиваться.

— Не о самом строительстве, конечно. Только о подготовке проекта.

— Зачем? — С загорелой физиономии Павла не сходило недоумение.

— Кто его знает? — Я невозмутимо пожал плечами. — Наше дело сторона. С нами заключили договор, а остальное нас не касается. Может, власти собираются выбить под серию подобных проектов деньгу у какого-нибудь международного фонда.

— Это они умеют, — согласился Павел.

— Неужели вы намеревались дойти до кишлака пешком? — пришла мне на выручку Ирина.

— Нет, конечно. Подобрал бы кто-нибудь. Люди возвращаются с базара или от родственников. Здесь никто не проедет мимо, таков обычай… Кстати, за нами движется грузовик с вагончиком.