Читаем Lost structure полностью

философского порядка или речь идет о двух разных оперативных подходах, как об этом уже

говорилось, не исключающих компромиссное решение?

III.2.

Предположим, что понятие универсальной коммуникативной структуры, некоего Пра-кода, всего

лишь исследовательская гипотеза (решение, которое с эпистемологической точки зрения позво-

ляет избежать всякого онтологического и метафизического гипостазирования, но с эвристической

точки зрения не препятствует тому, чтобы анализ коммуникативных процессов способствовал

выявлению этой структуры). В этом случае естественно, что серийное мышление как деятельность

по производству форм, а не как исследование их предельных характеристик, не зависит от

структурного и, имея дело со структурами, оставляет в стороне структурный анализ. Не

исключено, что всякий случай коммуникации таит под спудом некую константную структуру, но

серийная техника (в первую очередь техника, и только потом мышление, техника, предполагающая некое видение мира, но это видение не философского порядка) призвана

созидать новые структурированные реальности, а не открывать вековечные структурные законы.

III.3.

Примем, однако, постулаты онтологического структурализма, итак, структуры, выявленные

лингвистическими и этнологическими исследованиями, существуют на самом деле, являясь

константами человеческого ума, т. e способами функционирования мозгового аппарата, чьи

структуры изоморфны структурам физической реальности. Но в таком случае, структурные

исследования призваны выявлять глубинные структуры, самые глубинные, Структуру, cuius nihil maius cogitari possit (то, больше чего ничего нельзя помыслить). И почему нужно непременно

думать, что это структуры тональной музыки, в то время как ученому более подобало бы задаться

вопросом, а не являются ли указанные структуры структурами более общего порядка, охватывающими всю совокупность типов музыкальной логики, включая и тональную музыку, порождающими структурами, пребывающими по ту сторону всякой грамматики (например, грамматики тональной музыки), а равно по ту сторону всякого отрицания грамматики (как в

атональной музыке), по ту сторону всякого членения

317

шумового континуума на звуки — носители культурно обусловленных смыслов?

Легко понять, что такого рода исследование было бы именно тем, чего ждут от структурной

методологии, и оно могло бы показать, как осуществлялся переход от греческой музыкальной шкалы, восточной, средневековой к темперированной шкале и от нее к гамме и россыпям поствебернианской

музыки. И легко было бы заключить, что такому исследованию следовало бы заниматься разработкой

не какой-то исходной системы, например, такой как тональная, но разработкой механизма порождения

всевозможных звуковых оппозиций в том смысле, в каком этим занимается порождающая грамматика

Хомского 91.

III.4.

Напротив, как явствует из работ Леви-Строса, главная задача структурного мышления состоит в том, чтобы противопоставить серийной технике, занятой творением истории, созиданием новых раз-

новидностей коммуникации, некие изначальные и предустановленные структуры для того, чтобы

иметь соответствующую точку отсчета при оценке новых видов коммуникации, рождающихся как

оппозиция к этим параметрам. Это было бы все равно что судить о законности какого-либо

революционного деяния, противопоставляющего себя существующим установлениям, и при этом

взывать к суду отвергаемых учреждений. Процедурная сторона безупречна, на деле так и

91 В этом смысле следовало бы оставить соссюровскую гипотезу кода как установившейся системы, перечня, таксономии и принять понятие competence как конечного механизма, способного порождать бесконечные

формы деятельности. По отношению к этой "глубинной" структуре такие системы, как система тональной или

серийной музыки, были бы "поверхностными" структурами в том смысле, каким Хомский наделяет эти

термины. См. по этому поводу Giorgio Sandri, Note sui concetti di "struttura" e "funzione" in linguistica, in

"Rendiconti", 15—16, 1967 . Кроме того, следовало бы различать — применительно к возможности "серийного"

дискурса — "творческую способность творить по правилам", т. e competence, и "способность творить, преобразуя правила", — performance. Конечно, возможность серийного мышления сразу бы поставила под

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки