Читаем Лорна Дун полностью

— А теперь, — зловещим шепотом промолвил старый пройдоха, — никому ни слова. И чтобы ни вы и никто другой не входили в молочную, по меньшей мере, три часа, За это время чары свершат свою работу, вся кастрюли, до самого дна, будет полна сметаны, и вы еще не раз по­благодарите меня за то, что я открыл вам свой секрет, Подумайте только, ведь вы же заработаете на этом целое состояние! Ожерелье положите под ту маленькую каст­рюльку и не поднимайте ее один день и одну ночь. Да не бойтесь вы, милая, с вами ничего не случится, если вы в точности выполните все, что я говорю.

— Ой, конечно, конечно, скажите только, что делать дальше.

— Дальше? Ступайте в свою комнату, запритесь на засов и молитесь три часа.

Затем Каунселлор засобирался в дорогу. На проща­ние он расшаркался перед матушкой в столь изысканной манере, что когда он скрылся из виду, она сказала:

— Вот ведь как бывает на свете, детки. Врут люди по­чем зря, то есть, я хотела сказать, возводят напраслину на человека только за то, что у него манеры лучше, чем у них. И почему это, Лорна, ты прежде не рассказывала нам о своем чудесном дядюшке? Ты заметила, Лиззи, как лежат его серебряные волосы на бархатном воротнике и какие у него белые руки? А помнишь, когда на прощании он пожал мне руку и не смог от волнения промолвить ни слова, как он в эту минуту многозначительно промолчал? Ах, Лиззи, ты прочитала мне кучу всяких чудесных книг про разных там рыцарей и про их возлюбленных, но вот пришел сэр Каунселлор... Ах, ну разве это можно сравнить с твоими историями!

— Вам бы лучше замуж за него выйти, сударыня: тогда бы он сполна заплатил вам за ваше восхищение, — ска­зал я, входя в комнату, и тут же, не сдержавшись, выпа­лил то, о чем до поры до времени лучше было бы помолчать: — Он украл сто тысяч фунтов стерлингов!

— Ты с ума сошел! — воскликнула матушка и поблед­нела, как полотно.

- Еще бы не сойти: он унес с собой ожерелье Лорны. Теперь даже пятьдесят таких ферм, как наша, не возместят ей потери.

Последовало долгое молчание. Матушка взглянула на Лиззи, не смея поднять глаз на меня, Лиззи уставилась на меня совершенно безбоязненно, а я — я был вне себя от гнева. И даже не стоимость украденного ожерелья привела меня в неистовство, а бесконечная глупость всех и каждого из нас и мысль о том, как опечалится Лорна, узнав о пропаже фамильной драгоценности. А осознание того, что Каунселлор попрал священные законы гостепри­имства, довела меня до белого каления.

Но тихо вошла в комнату моя любимая, тихо подошла ко мне и, положив руку мне на плечо, испуганно взгляну­ло на меня, но тут же опустила глаза, и вздохнула, и я без слов понял, что в гневе своем я был похож сейчас на самого Сатану, и я глубоко устыдился, что от ярости за­был самого себя.

— Джон, дорогой,— сказала Лорна,— не заставляй меня думать, что ты переживаешь из-за моих денег боль­ше, чем я сама.

Я вывел ее из комнаты, чтобы с глазу на глаз объяс­нить, как все получилось, но она даже не захотела слу­шать меня.

— Твой долг — быть сейчас около матушки: ведь это жестокий удар для нее, а не для меня.

«Лорна, чудо мое,— подумал я,— сколько лет я тебя знаю, а ты все не перестаешь удивлять меня».

Нет, не смог я пойти к матушке в эту минуту, потому что гнев мой еще не остыл, и тогда вместо меня к матуш­ке пошла Лорна.

Она приблизилась к матушке, взяла ее за обе руки и сказала:

— Матушка, дорогая, если вы в печали, то, значит, в печали и я.

Бедная моя матушка, уткнувшись Лорне в колени, горько заплакала, а я... С той поры, как Том Фаггус назвал мне истинную цену ожерелья Лорны, мне впервые стало легко на душе, потому что теперь никто не мог за­подозрить меня в том, что я хочу жениться на Лорне только из-за ее денег. И еще я подумал, что, может быть, теперь, когда Лорна лишилась целого состояния, Дуны, наконец, оставят нас в покое.

Анни, сестренка моя легковерная, вот уж чье горе бы­ло действительно неописуемым! Бедная девочка была на­столько уверена, что ожерелье по-прежнему находится под кастрюлькой, что с гордостью предложила мне пойти на кухню и проверить, так это или нет, если я, конечно, посмею нарушить волшебное заклятие. Ей и в голову не пришло, что я давно уже его нарушил, заглянув под зло­счастную кастрюльку. Мы вместе пошли на кухню, я при­поднял кастрюльку, и Анни, взглянув на пустое место, побелела, как снег, и, едва держась на ногах, со стоном оперлась о стену. Лорна, любившая ее так, словно знала ее с самого детства, утешала ее, как могла, проклиная все бриллианты на свете.

В ту же ночь Джереми Стикльз (о его отсутствии Каунселлору наверняка было известно) воротился на ферму, привезя с собой оружие и боеприпасы, необходимые для решительного штурма Долины Дунов, так что теперь уже и мы, и противники наши ясно понимали, что война между нами становится неотвратимой. Это, в свою очередь, зна­чило, что готовиться к обороне Дуны будут тщательно, а защищаться — отчаянно.

Перейти на страницу:

Похожие книги