Лоренцо Медичи и поэты его круга

I

Всяк славит Ненчу ночи напролет,
А мне о Беке бы замолвить слово;
Валлера, слышал, каждый день поет,
Как Ненча хороша и как толкова,
Но Бека, гляньте, дивом предстает,
Иного не увидите такого:
Стоит на ножке – кажется цветком,
Сердца нам пробирает холодком.

II

Пусть Бека малость ростом подкачала,
Хромает, как заметно – ну так что ж!
В глазу бельмо такое, что сначала,
Не видев, порешишь, что это ложь;
А рот ей бороденка увенчала,
Ты рыбой-усачом ее сочтешь;
Она кваттрино тертого белее.
Вот стать бы муженьком ее скорее!

III

Как осы, осаждая спелый грозд,
Весь день жужжа, без устали кружатся,
Иль как ослы за самкой мордой в хвост,
Так ухажеры за тобой влачатся.
Ты, Бека, дуешься, твой вид непрост,
Порою подмигнешь им, может статься;
Но ты легко бы ублажила их,
Всегдашних воздыхателей своих.

IV

О, ты белей белья любой чистюли,
Цвет утренней зари не столь румян,
Забавней ярмарки (сравнить могу ли?),
Ты горделивей, чем любой тиран,
Назойливее мошкары в июле
И сладостнее, чем любви дурман;
Когда ты пляшешь с радостной толпою,
Не краше бык, пришедший к водопою.

IVa

[О Бека, ты проворней таракашки,
Когда танцуешь, разогнав тоску,
Ты веселей осла на майской кашке,
Певучее кукушки на суку;
Лицом ты краше зада у милашки;
Не так надой причастен молоку,
Как ты прилавка мясника занятней,
Осленка на дворе моем приятней.]

V

А знаешь, как люблю тебя, иль нет?
Когда идешь ты в город с моной Джиллой,
Неся корзину, то небесный свет
Вся излучаешь, словно ты светило.
Я чувствую, как будто арбалет
Пронзил мне сердце с небывалой силой,
И говорю: «От городских, поди,
Получишь апельсинов пруд пруди!»

VI

Вы, девушки, не подавайте виду,
Смирите зависть: Бека вас милей!
Поет под бубен, будь вам не в обиду,
И платье-то воздушное на ней.
Не хуже вас она станцует ридду,
Едва ли сыщешь деву веселей;
Гляжу с восторгом, как по ходу пляски
Переставляет ножку без опаски.

VII

На праздник ли придет, на карнавал,
Всех красотою Бека превосходит,
Цветной платок ей вместо покрывал,
И на цветник глава ее походит;
Она – скажу – как золотой фиал,
Все совершенства взгляд мой в ней находит,
Куда ни глянешь, всюду образец,
К тому ж она – изящества венец.

VIII

У Беки есть чудесная цевница,
На ней мы состязаемся в ночи;
Как дуну я, так изморозь ложится,
И боль во мне такая, хоть кричи.
Лишь дудочки коснуться мне случится,
Со смехом говорит она: «Звучи!»,
И горечь растравляет мне печенку,
Я на куски сломал бы ту дудчонку.

IX

И это я сегодня ночью, знай,
На твой балкон повесил незабудку.
Залез я во дворе на твой сарай,
Мне шапку ветер сбил, и не на шутку,
До косточек, бора пробрала, чай.
Был бы свисток, трубил бы я побудку,
Чтоб милосердней, Бека, стала ты,
Но у меня тогда свело персты.

X

А ввечеру ходил к ореху в Мейо,
Что перед Сарациновой стеной;
Со мною были Беко, Тоньо, Тейо,
Они, как я, все пленены тобой.
Чем обернулась, спросишь ты, затея?
Там огоньков увидели мы рой —
Фонарики бесовские сияли,
Мы, видя чертовщину, драпу дали.

XI

Меня спросили: «Нуто, почему
С тобою Бека поступает строго?»
И я поведал: к горю моему
Лицо она сурьмит, румянит много.
Но на привет мой, судя по всему,
Смягчилась после эта недотрога,
И впредь со мной не избегала встреч,
Где б ни хромала, где б ни шла, сиречь.

XII

О Бека, за псалмы твоих речений
Готов безумцем я к тебе прильнуть,
Дам белый хлеб и свежий мед весенний,
Так станем же друзьями, хоть чуть-чуть!
Хурму иль яблоки – без промедлений,
Каштанов… – лишь открой медову грудь;
А коль чего побольше вожделеешь,
Дай утоленье, и – не пожалеешь.

XIII

Захочешь – с репой, с щавелем салат,
А хочешь – со свеклой, он будет сказкой;
Связать тебе метлу я буду рад,
Собрав пруты, ты отдари мне лаской;
Захочешь – звуки страстных маттинад,
Иль раков принесу тебе я связкой,
А то не знаю, как и угодить,
За хвост рыбеху мне не изловить.

XIV

У дома твоего хожу я, Бека,
Твой воздыхатель, всё хожу кругом,
И не услышишь ты от человека,
Что чем-то плох иль непотребен в чем.
Бреду домой не с чем я, как калека,
Под вечер, коль тебя не видел днем;
Чтоб сожалений не поддаться жалу,
Треплю свою волынку мал-помалу.

XV

Хочу тебя… Ты, Бека, понимаешь?
Тебе скажу, но ты храни секрет,
Клянусь: когда мне внять ты пожелаешь,
Твоим я буду до скончанья лет.
Что сдержит? В час, как полдник ты вкушаешь,
Приди под сей каштан, приди, мой свет,
Здесь ладненько с тобой управим дело,
Когда в тени каштана ляжем смело.

XVI

Надену я твое кольцо, тьфу, чтоб!..
На палец, то есть… что мелю, о Боже…
Давай пойдем туда, где сена сноп,
Вольно пойти мне и тебе ведь тоже,
Лишь бы стемнело: пусть не видно троп,
Уставши от трудов, спит люд на ложе.
Знай, обещал тебя мне дядя твой,
Как минет Праздник, женимся с тобой.

XVII

Ты знаешь, я невежда, но в достатке
Скотины у меня, широк надел;
Я – твой, а ты – моя, и всё в порядке,
Тарелка на двоих, и всласть удел;
В моих корзинах виноград пресладкий,
И в ящиках запас не оскудел,
Как в добром сне нам вместе заживется
И ничего искать нам не придется.

XVIII

Старуха злая порчу наведет
И всю-то ночь вынюхивает что-то,
Ушная боль мне голову сведет,
Не повернуться и вполоборота;
Ты, Бека, как оса, чье жало жжет,
Язвишь меня упреком отчего-то,
Приду к тебе и сделаю с тобой
Всё то же, что с ослицей ослик мой.

XIX

Ты не должна со столькими водиться.
Я прозорливый малый, я удал,
Как, Бека, за тобой не волочиться —
Я задницей своей в заборе встрял!
Сухих каштанов нес тебе, девица,
Кольцо твое уж к пальцу примерял:
Ты дашь его чрез тыщу лет, сдается,
Коль стать твоим мне мужем доведется.

XX

Толпою ухажеры по пятам,
Не дашь ты им пирожного, однако,
Платок тебе, по крайней мере, дам,
Ты ж хоть кусочек – жду я, как собака!
Тогда свою волынку я к чертям,
Дикарь ли я, хорош иль забияка,
Ты не должна противиться, и я
Свершу, что обещал, краса моя.

XXI

О Бека, я-то речь Валлеры слышу,
Он говорит: я в щель твою пробьюсь,
Бобом своим досаду я утишу,
Ведь за тобою по пятам гонюсь;
Когда залает Серкио, под крышу
В ночи к тебе я с жаждою вломлюсь.
Шум подниму такой я неспроста,
Чтоб гневом изошелся подеста.

XXII

Я, Бека, за тобой следить привык.
Ты слышишь, я играю на свирели
И даже если сею базилик…
Но выдержит ли крыша, в самом деле?
На страже ухажеры всякий миг,
От серенад их дух спирает в теле.
Коль инструмента хочешь позвончей,
Компанией тебе сыграем всей.

XXIII

Ты, Бека, и крепка, и коренаста,
С блестящей кожей, о, помилуй Бог!
Не увальнем ввалюсь к тебе – и баста,
В последний миг заката, изнемог.
Ты всё прекрасней кажешься мне часто,
Крадусь близ яблони и сам молчок;
Меня излечишь, перестав браниться,
И, верно, суждено нам примириться.