«Лонгхольмский сиделец» и другие…

– Никаких кроватей… – запротестовал Плеве, но доктор, не слушая, помог ему встать и медленно повлек за собой в комнату отдыха. Вслед за ним зашел фельдшер с докторским чемоданчиком. И вскоре Баташов почувствовал запах спирта и слабый старческий вскрик, который инстинктивно возникает от неумело поставленного укола.

– Все хорошо, господа, – сказал появившийся на пороге доктор, предвосхищая вопросы генералов, – Павлу Адамовичу уже лучше.

Вскоре из двери показался и сам побледневший Плеве.

– Господа, я хочу поставить вас в известность о том, что намерен просить Его Величество отставить меня от командования фронтом, – глухим, но уверенным голосом промолвил он, – ибо это уже не первый приступ моей явно затянувшейся болезни… Я был бы рад служить вместе с вами и дальше, но года и старые раны не позволяют мне этого, – после небольшой паузы добавил главнокомандующий. – А сейчас оставьте меня на попечение доктора…

Направляясь к себе, Баташев некоторое время шел по коридору рядом с молчавшим все время Бонч-Бруевичем, который, прощаясь с ним, обеспокоенно сказал:

– Вы не догадываетесь, кого Ставка может назначить вместо Павла Адамовича?

– Я полагаю, что командующих армиями перед наступательной операцией Ставка беспокоить не будет. Возможно, придет кто-то из старой обоймы… А, впрочем, поживем – увидим, – заключил Баташов, а сам в это время подумал: «Рано я обрадовался, что к нам был назначен умный и толковый главнокомандующий. И трех месяцев не выдержал Плеве с таким начальником штаба, как Бонч-Бруевич, который при Рузском совсем разучился принимать решения и стал к тому же не самым добросовестным исполнителем». Он вспомнил еще декабрьскую шифровку Ставки, в которой штабу и интендантской службе давалось прямое указание обеспечить войска ножницами, гранатами и противогазами.

«Вот благодаря такими военачальникам солдатам и приходится с голыми руками лезть на проволочные заграждения и без достаточной артиллерийской подготовки ценой огромных потерь брать вражеские укрепления», – с горечью подумал Баташов.

2

Назначение новым главнокомандующим Северным фронтом генерал-адъютанта Куропаткина вызвало у Баташова двоякое чувство: с одной стороны – неприязнь, ибо после своего бесславного командования во время Русско-японской войны Куропаткин как военачальник не шел с Плеве ни в какое сравнение, а с другой – надежду на то, что разведка и контрразведка наконец-то найдут в его лице не только понимание, но и настоящую поддержку. И надежда эта была небеспочвенной, потому что, еще будучи военным министром, Куропаткин впервые поднял перед императором вопрос о необходимости создания органов военной контрразведки. В той докладной записке были изложены самые веские причины и доводы необходимости военного контроля и защиты секретов современной Российской императорской армии. С этой записки, подписанной царем, и началось формирование органов военной контрразведки. Знаменательную дату подписания документа: 21 января 1903 года, Баташов, уже непосредственно занимаясь делами военной контрразведки, обычно отмечал в кругу своих самых ближайших сотрудников. Именно поэтому он жаждал видеть в лице Куропаткина не просто главнокомандующего фронтом, а своего сподвижника в далеко не простом деле руководства деятельностью армейских спецслужб. И генерал не ошибся. При первой же встрече он высказал новому главнокомандующему все, что думал о новом «Наставлении по контрразведке в военное время», и прежде всего то, что в этом документе соответствуют военному времени всего лишь несколько статей, которые ни в коей мере не раскрывают всех направлений деятельности военного контроля. В заключение он назвал главный недостаток этого «Наставления» – отсутствие органа для руководства всей контрразведкой вообще и на театре военных действий в частности, ибо Ставка этим делом совсем не занимается, а Главное управление Генерального штаба является лишь регистрационным и отчетным учреждением, но не руководящей инстанцией…

– Вы правы, – поддержал Баташова главнокомандующий, – в подписанном великим князем Николаем Николаевичем наставлении слушком много упущений и недоговоренностей. Что же касается общего руководства военной контрразведкой, то я, право, не знаю, что и сказать. Во всяком случае, это не обсуждалось в Военном министерстве в мое время, да и пришедшие мне на смену Сухомлинов с Поливановым, насколько я знаю, не были этим обеспокоены. А резон в ваших словах есть. Я подумаю над этим. И вообще, Евгений Евграфович, милости прошу ко мне в любое, удобное для вас время. У нас есть, о чем потолковать.

– А что вы скажете о решении Павла Адамовича по поводу предстоящего наступления? – спросил Баташов.