Лона

– Хватайся за что угодно. Приземляйся, перебирая ногами, подключая утяжелители.

– Как цапля садится на речную гладь… А что такое утяжелители?

Она точно несла какую-то чушь. «Цапля», «речная гладь», «Господи» – я понятия не имел на каком языке она разговаривает и почему не пользуется утяжелителями в обуви.

Девчонка вцепилась в меня, когда наши ноги коснулись бетонного пола. Я пробежал примерно десяток метров, схватился для верности за столб, затормозил. Посадка получилась мягкой, но девчонка все равно упала на колени и начала кашлять.

– Это потому, что без экрана и кислородной маски, – кивнул я на её странную белую одежду.

– Что тебе известно про ЗАСЛОН?! – перевела она тему разговора, а я только собирался поискать запасной дыхательный фильтр, но ей было важнее поболтать. – Отвечай! – вскочив на ноги, она вытянула меч, прицелившись в шланг фильтрации углекислого газа.

– Или что?

– Или я тебя прикончу!

– Чего ты вообще ко мне прицепилась? Плати и проваливай. Я тебе не друг. Не напарник по шахте. – Постаравшись, я произнёс последнюю фразу максимально эмоционально, – я тебе никто!

– Ты «душа». Тебя ведь Соул зовут? Это означает «душа».

– Это означает «Стандартный Онтогенез Улучшенного Люда». Имя моего друга Тэо в переводе «Тепло-энергетический Онтогенез». Нико была – «Нейтрально Инертный Кадастровый Онтогенез».

– Онтогенез не может быть стандартным, Соул. Развитие живого организма индивидуально. В этом его смысл.

– ИИ позволяет нам быть индивидуальными. Й-А вплетен третей био-цифровой спиралью в ТНК. Мы все онтогенезы. Уникальные и свободные, – обучал я девчонку, словно свеже вылупившийся из капсулы онтогенез.

Отвернувшись, я забрался на торчащую арматуру барьера, готовый уйти первым, если она не собирается отлипать и платить.

– Стой! – схватила она за рукав, – ты приснился мне, Соул! Я знала, что найду тебя на той свалке! Знала, когда мы встретимся и где!

– И зачем я тебе… снился?

– Ты знаешь зачем! Ты тоже видишь странное, – кивнула она на свой окровавленный рукав. – Ты знаешь, что это! И не ври! Ты знаешь… ты давно искал меня, чтобы получить ответы.

– Для ответа неплохо бы задать вопрос.

– У тебя их тысячи, Соул. Пытливые умы не ведают покоя. Я знаю…

– Ты слишком много знаешь обо мне, и ничего о мире. Откуда ты?

– Я… покажу. Но перестань мне врать, что не знаешь.

– Не знаю! – закричал я, и почему-то скрючился в шесть погибелей.

Наверное, ту же боль почувствует Тэо, если я попробую распрямить его руку-пружину.

Я врал ей, ощущая неподдающуюся классификации боль. Если верить в существование души, то эти страдания во мне принадлежали ей.

– Не знаю… Я просто… это бред… Это всё последствия… какого-нибудь вируса…

– Говори! Что за бред?

– Каждый раз закрывая глаза я вижу… окровавленную эмблему с этим словом «ЗАСЛОН». И розовую воду, что струится по моей руке. Я не понимаю, где нахожусь? Не понимаю, что происходит. Но тебя там нет. В этом сне я всегда один.

– Есть, Соул… я тоже там есть.

Помедлив, я сделал шаг назад, спрыгивая с арматуры. Она могла бы больше не держать, но ее рука продолжала сжимать моё запястье.

– Хочешь узнать ответ, Соул? Хочешь понять, что происходит в твоем сне? Для этого я тебя искала! Чтобы объяснить.

– Неслыханный альтруизм. Нико умерла, потому что хитрая девчонка обманом выпросила себе вторые перчатки. А ты рисковала, чтобы просто так объяснить мне сон? Ты что голограмма сонника из еженедельной рассылки спама?

– Это не альтруизм.

– Естественно, – обрадовался я, что не повёлся. – И что тебе нужно?

– Ты узнаешь правду про нашивку из своего сна взамен на помощь. Нужно отключить программу, которую украли ЭГО. Одна я не справлюсь.

– Я не ученый и не программист. Я выживальщик.

– Уверена, что в глубине души ты немного учёный, и немного программист. Не говори, что ни разу не изобретал.

– Мой предел – механические муравьи на ядерном реакторе. Хорошо идут на э-базаре.

– Интересный выбор. А почему муравьи?

– Они социальны… и отвлекают. Не понимают, что заперты в контролируемом муравейнике. Что за программа? Которую я должен помочь уничтожить.

– Её украли ЭГО. Те, кто гнались за мной, тоже работают на них. Кучка воров, предателей и шантажистов. Они даже не поняли, что попало им в руки! Какая сила!

– Как её отключить?

–Уверена, – подбирала она слова, – подойдёт ударный метод.

– Ударной волной?

– Ударом меча. Ты согласен?

Я кивнул. Знал, что расплата за решение еще настигнет, но не жалел, что согласился. Что-то иное во мне давало ответ, и оно поступило бы также всякий раз.

Девчонка отвернулась и пошла по серой пыли пустующего многие века паркинга. Из-под её обуви даже пыль не вздымалась. Она подобрала кусок верёвки, подвязывая метровой длины волосы в хвост.

– Радиоактивно, – подошел я, срывая заряженный обрывок веревки. – Здесь все фонит. Посмотри, – вытянул я перчатку, – что видишь?

– Руины. Серый цвет. Нет воздуха. Дышу сухой грязью, парящей в облегченной гравитации.

– Заодно рискуешь вдохнуть бруцеллёз.

– Это же бактерия.