Ломовой кайф

— В принципе, конечно, это наилучший вариант, — произнес профессор, — они знают, у кого пульт, и будут искать именно тебя. Естественно, если ты передашь пульт кому-то, то они начнут искать этого человека. Но при этом могут заподозрить засаду и будут вести себя вдвое острожнее. А могут и вообще не прийти. Просто удовлетворятся тем, что взорвут контейнер вместе с Полиной. В общем и целом этот ничейный результат их, как и нас, вполне устраивает. Правда, если Полина нам напоследок третью мировую войну не устроит или по меньшей мере не превратит весь мир в стадо идиотов. Но люди Воронцоффа убили четверых моих людей и должны за это ответить. Поэтому «джикеи» должны сюда прийти и здесь остаться.

— Говорил я вам, — зло хмыкнул Владимир Николаевич, — давайте утопим «Быка». А вы не согласились. Застеснялись, так сказать. Зато Рудик со своими «джикеями» ни хрена не стесняется… Мало того, что девку украли и четверых парней убили, так им еще и пульт понадобился. Володе опять всю ночь не спать. Соня его так прогонит скоро…

— Прогонять я его не собираюсь, — процедила Софья-Соледад, до того хранившая многозначительное молчание и лишь прислушивавшаяся к разговору мужиков, — но и вдовой оставаться тоже не хочу. Они его просто убьют и заберут пульт у мертвого.

— Ну, — нахмурился Ларев, — не так-то просто меня убить. К тому же сейчас по бухте катера шарят, и вполне возможно, что подводный аппарат уже найден.

— Если «джикеи» нашли вход в туннель, — заметила Софья, — то никто их в бухте не обнаружит. А вот сами они, если заберутся в подземелья, могут откуда угодно выскочить. Это ж бывшая хасиенда «Лопес-21».

— Сплюнь-ка ты, Софья Николаевна! — помрачнел Баринов. — Неужели ты думаешь, что они будут по бухте кататься и вход в туннель искать?

— А почему бы им просто-напросто не знать об этом туннеле? — проворчала Ларева. — Свет не без добрых людей, а уж за хорошие баксы в здешней «секуридаде» могли вашему Воронцоффу даже полный план подземелий продать.

— Они сами такого плана не имеют. А если имеют, то какие-нибудь старые, составленные при Лопесе. Как-никак семнадцать лет уже прошло, неизвестно, что стоит, а что уже завалилось или взорвано, — произнес профессор, но всем присутствующим показалось, будто он сам себя успокаивает.

— Достаточно, чтобы на этом плане был показан наш туннель, в бухте. Ну, и те, что с ним соединены. По ним можно перейти в другие и, при большом желании, оказаться на поверхности земли совершенно в другом районе, острова, — заявила Софья.

— Ваша мысль ясна, — кивнул Баринов. — Владимир Николаевич, пошлите группу в туннель!

ЛЮК

Юрка и Надька сидели на одном из топчанов и, фигурально выражаясь, дуба давали от холода. Конечно, в подвале восьмого флигеля была, в общем-то, плюсовая температура и даже довольно далекая от нуля — градусов пятнадцать, но после тропической жары наверху — там даже под вечер было за тридцать! — эта вполне переносимая для российских граждан прохлада воспринималась почти как лютый мороз. А у Таранов из одежды были только плавки, купальник да пляжные тапочки типа вьетнамок. К тому же поступавший через приточную вентиляцию свежий воздух имел высокую влажность. Охлаждаясь, он конденсировался на холодных бетонных стенах, потолке и полу. В результате к холоду добавлялась сырость, с потолка время от времени капали противные капли, по стенам стекали липкие ручейки, а на полу кое-где даже лужицы появились. В общем, Юрка с Надькой забрались на топчан с ногами, прижались спиной к спине и пытались согреться друг о друга. Говорить не хотелось, тем более что кутерьма в головах еще долго не унималась и на язык какая-то пурга лезла.

Лишь через час или полтора после того, как Ларев с братвой покинули подвал, содержимое мозгов молодых супругов кое-как устаканилось. Легче от этого, правда, не стало. Многое из того, что восстановилось в памяти, и Юрке, и Надьке вспоминать не хотелось. И стыдно было, и противно, и страшно.

Полина вертела ими как хотела — главное они осознали вполне четко. Поэтому злости к своей «благодетельнице» в их душах было немало. Но и сами на себя они тоже злились. Ведь знал же Юрка, какую змею в дом пустил! И еще довольно долго мог соображать, понимал, что творится, мог бы силу воли проявить, наверное… А он размяк, безропотно поплыл в сладкий плен, в объятия этой гадины. Надька тоже себя корила — за все, начиная с того, что поддалась внезапно возникшему влечению к Зыне. Хотя вообще-то могла придумать для себя кучу оправданий.