Лола и любовь со вкусом вишни

Господи, у этого парня великолепный вкус.

– Просто мне не хотелось бы тебя обидеть, – Крикет кладет сэндвич, не прекращая при этом отковыривать с хлеба маковые зернышки, – больше, чем я уже это сделал.

Кусок застревает у меня в горле.

– Крикет, ты никогда меня не обижал.

– Но я сделал тебе больно, – тихо говорит он. – Если б только можно было все изменить.

Слова вырываются прежде, чем я успеваю себя остановить:

– Мы были так близки, а ты просто взял и бросил меня. Я чувствовала себя идиоткой. Я даже не поняла, что произошло.

Крикет перестает отковыривать зернышки:

– Лола, я должен кое-что тебе рассказать.

Мое сердце начинает биться так часто, что это причиняет боль.

– Что именно?

Крикет поворачивается ко мне всем телом:

– Когда мы разговаривали с тобой через окно в ту последнюю ночь, я понимал, что что-то не так. Я видел, что тебе больно, но считал, что на самом деле боль причинили мне. Я был так расстроен из-за переезда, что понадобилось несколько недель на то, чтобы сложить все части мозаики вместе…

Я отстраняюсь. С чего это Крикет считал, будто ему причинили боль? Это он меня отфутболил.

Повисает мучительная пауза. Пальцы Крикета то сжимаются, то разжимаются.

– Моя сестра солгала. Я ничего не знал о вечеринке до тех пор, пока не приехал домой, где меня уже поджидала куча народу. Они выпрыгнули на меня с криком: «Сюрприз!» Кэл сказала, что приглашала тебя, но ты отказалась. Я ей поверил. А потом понял, что ты была такой подавленной из-за того, что на самом деле она тебя не пригласила.

Внутри меня закипает гнев.

– Но зачем она это сделала?

Крикет выглядит пристыженным.

– Она не хочет отвечать на этот вопрос, но ответ очевиден, не так ли? Кэл заявляет, что хотела сделать мне приятное, поэтому устроила вечеринку. Не ради себя или нас обоих, а ради меня… Иногда родные меня игнорируют. Но сестра сделала это из страха потерять меня.

– Хочешь сказать, она сделала это назло, потому что она сучка. – Я поражаюсь силе собственной ярости.

– Знаю, это выглядит именно так, но на самом деле нет. И да… – Крикет качает головой. – Мы так долго были вдвоем. Карьера не слишком помогла Кэл в обычной жизни. Она боялась остаться выброшенной на обочину. Да и я тоже виноват, что позволил ей устроить все это перед самым отъездом, потому что сестра – это все, что у меня есть.

Нет! Не все.

Парень разглядывает свои руки. Какое бы слово он там ни написал, оно уже почти стерлось. Осталась только черная полоса.

– Лола, ты была единственным человеком, которого я хотел видеть тем вечером. Я сходил по тебе с ума и не знал, что делать. Я пребывал в ступоре. Я так много раз хотел взять тебя за руку, но… не мог. Одно-единственное движение казалось невозможным.

Теперь и я тоже разглядываю свои руки.

– Надо было ее тебе дать.

– Да. – Голос Крикета дрожит.

– У меня был для тебя подарок… и все такое.

– Уверен, он бы мне понравился… что бы это ни было. – Крикет произносит последние слова так, словно у него разбито сердце. И это разбивает мое. – У меня тоже кое-что было для тебя.

– В твой день рождения?

Как же это похоже на Крикета. Мое сердце заходится от боли.

– Я сделал механизм, способный курсировать между нашими окнами. Думал, будем отправлять друг другу письма или подарочки. Или что-то еще. Знаю, сейчас это звучит глупо. О таком мечтают лишь маленькие дети…

Нет! Вовсе не глупо.

– Я собирался закончить его к твоему дню рождения, но мне хотелось, чтобы он был совершенным, – продолжает Крикет. – По крайней мере, так я себе говорил. И затянул работу. Я все профукал. И все испортил.

Я отрываю краешек своего ролла с хумусом.

– Каллиопа все испортила.

– Нет, – покачал головой Крикет. – Она ничего бы не сделала, если бы я признался тебе в своих чувствах. Но я этого не сделал, даже когда узнал, что мы переезжаем…

– Ты знал о переезде?

Я шокирована. Не знаю почему, но эта новость ранит меня гораздо больше, чем предательство Каллиопы. Как он мог скрывать это от меня?

– Я не мог тебе сказать. – На Крикета жалко смотреть. Он буквально скукожился. – Думал, ты меня бросишь. И продолжал надеяться, что переезд не состоится, но в тот вечер родители все подтвердили.

Крикет ждет, пока я посмотрю на него.

И каким-то чудом мне удается с собой справиться, несмотря на смятение и грусть. Я больше не выдержу. Я хочу, чтобы он замолчал, но Крикет продолжает:

– Я только повторю еще раз. Чтобы между нами больше не осталось недопонимания. – Его глаза утопают в моих. – Ты мне нравишься. Ты всегда мне нравилась. Было бы большой ошибкой вернуться в твою жизнь и признаться в своих чувствах.

Теперь я плачу:

– Крикет… у меня есть парень…

– Знаю. Это дерьмово.

К собственному изумлению, я начинаю хихикать.

Крикет протягивает мне салфетку, чтобы вытереть нос:

– Прости. Я зря все это рассказал?

– Нет.

– Уверена?

– Да.