Локон Медузы

Когда мы добрались до нижнего этажа, я расслышал какой-то странный глухой стук в задней части дома. За ним последовал скрип закрывавшейся двери. Де Русси стука не слышал, но и второго звука было достаточно, чтобы из груди у него исторгся самый жуткий вопль, какой только способно издать человеческое горло.

— О Боже, великий Боже! Это дверь в подвал… Она идет!..

В это время я отчаянно боролся со ржавым запором и покосившимися петлями огромной входной двери. Теперь, когда я отчетливо слышал медленную тяжелую поступь, приближавшуюся из неведомых задних комнат проклятого дома, я пребывал почти в таком же неистовстве, что и мой хозяин. От ночного дождя дубовые доски разбухли, тяжелая дверь заела и поддавалась еще хуже, чем в тот момент, когда я входил в дом накануне вечером.

Под ногою приближавшегося к нам существа громко скрипнула доска, и этот звук, по-видимому, оборвал последнюю нить рассудка несчастного старика. Взревев, как бешеный бык, он бросил меня на произвол судьбы и метнулся направо — в открытую дверь комнаты, которая, как я сообразил, была гостиной. Секунду спустя, когда мне наконец удалось открыть дверь и выбраться наружу, я услыхал звон разбитого стекла и понял, что старик выпрыгнул в окно. Соскочив с покосившегося крыльца и намереваясь пуститься по длинной заросшей аллее, я уловил за спиной глухой стук размеренных безжизненных шагов. Они, впрочем, не последовали за мной, а медленно направились в дверь оплетенной паутиной гостиной.

В пасмурном свете хмурого ноябрьского утра я мчался, не разбирая дороги, по заброшенной аллее: сквозь заросли шиповника и репейника, мимо умирающих лип под причудливыми кронами дубовой поросли. Оглянулся я всего лишь дважды. Первый раз — когда мне в ноздри ударил резкий запах дыма. Я сразу подумал о свече, которую де Русси уронил в мансарде. К тому времени я находился рядом с проходящей по возвышенности дорогой, откуда хорошо просматривалась крыша далекого дома, встающая над окружавшими его деревьями; как я и ожидал, густые клубы дыма валили из окон мансарды и, свиваясь в огромные черные колонны, уходили в свинцовое небо. Я возблагодарил силы творения за то, что древнее проклятье будет очищено огнем и стерто с земли.

Но оглянувшись во второй раз, я заметил две вещи, из-за которых чувство облегчения мгновенно оставило меня. Более того, я испытал величайшее потрясение, от которого мне не оправиться до конца моих дней. Я сказал, что находился на возвышенности, откуда моему взору открывалась большая часть плантации — не только дом с примыкавшей к ней рощей, но также кусок заброшенной, частично затопленной равнины возле реки и несколько поворотов захваченной дикими растениями дороги, которую я столь поспешно пересек. В обоих этих местах я увидел — или это мне только померещилось? — такое, чего не пожелал бы увидеть никому и никогда.

Оглянуться меня заставил донесшийся издалека слабый крик. Обратив взор назад, я уловил какое-то движение на унылой серой равнине позади дома. На таком расстоянии человеческие фигуры представлялись совсем крохотными, и все же я разглядел, что их было две — преследователь и преследуемый. Мне даже показалось, что я видел, как фигуру в темной одежде настигла и схватила двигавшаяся позади — лысая и голая пародия на женщину — настигла, схватила и поволокла к пылающему дому!

Но я не смог дождаться исхода этой борьбы, потому что в следующее мгновение мое внимание было привлечено неким новым явлением. На заброшенной дороге, в том месте, где я был несколько минут тому назад, шевелились трава и кусты. Нет, никакой ветер не мог бы раскачивать их так — они колыхались, как если бы какая-то крупная и неимоверно сильная змея продиралась сквозь них вслед за мной.

Я не смог больше выносить этого ужаса и неистово рванулся к воротам, не обращая внимания на порванную одежду и кровоточившие царапины на руках и лице. Одним махом я прыгнул в стоявшую под деревом машину и принялся лихорадочно орудовать ключом зажигания. Машина была заляпана грязью, сиденья промокли насквозь, но мотор, к счастью, не пострадал, и я легко завел ее. У меня не было времени на размышления, и я понесся в том направлении, куда была развернута машина. На уме было лишь одно — поскорее убраться из этой ужасной обители кошмаров и злых демонов, убраться так далеко, насколько хватит бензина.