Локи Выдумавший обман

— Обычно, Овечка, я не говорю это смертным, потому что ни одна из них не делала для меня того, что сделала ты прошлой ночью, поэтому в качестве исключения: ты была просто восхитительна. Особенно меня впечатлили твои… губы.

Кстати, правда впечатлили: никто и никогда не спал в моей постели, пуская слюни мне на спину. Пару раз я был готов оставить ее сексуальную фантазию и проснуться, чтобы перевернуть Александру на другой бок, но потом оказалось, что, в общем, мне и со слюнями нормально. Ну точно не настолько странно, чтобы ради этого вытащить два пальца из ее восхитительной задницы. И за терпение мне воздалось.

Александра, почуяв неладное, со странным писком выскакивает из постели, рывком заматываясь в одеяло. Отбегает на середину комнаты и жжет меня гневным взглядом.

— Только не говори, что ты… Господи, Локи! Ты не мог бы…

Она закрывает ладонью глаза.

— Не мог бы, потому что ты забрала одеяло.

— Тогда оденься.

— Хватит мне приказывать, Овечка. — Зеваю и из чистого сострадания переворачиваюсь на живот. — Ну, считай, можно открыть глаза.

Судя по вздоху, вид моей голой задницы все так же производит на нее неизгладимое впечатление.

— Локи, ради бога, скажи, что мы… что я…

— Сказать, что ты была просто — арррр! — как хороша? — Хорошо, что лежу мордой в подушку, а то бы точно ржал в голосину. Ее мысли скачут, как сумасшедшие аборигены вокруг костра, но еще забавное ее бесконечное смущение. — Так я вроде сказал.

Александра издает судорожный вздох и прячется в душе.

Эх, трусиха. Ну кто же так быстро капитулирует?

Глава двадцать девятая: Александра

О таком я читала только в книжках для взрослых и еще видела в парочке бестолковых американских комедий. Имею в виду, когда героиня утром просыпается в постели с посторонним мужчиной и последнее, что она помнит: выпитая одна на двоих бутылка шампанского, а то и не одна, или двадцатый шот[1] текилы.

Только с Локи я точно не пила и точно помню, что засыпала одна в постели.

Почему тогда волнуюсь?

Потому что у меня стойкое ощущение, что всю ночь напролет мы с ним… То есть он со мной… И иногда я с ним…

Господи…

Открываю вентиль горячей воды и скукоживаюсь на дне просторной душевой кабинки, пока упругие струи воды бьют меня по плечам и спине. На всякий случай заглядываю себе между ног, чувствуя себя форменной извращенкой. Крови нет. Смешно даже допускать мысль, что я могла потерять девственность в настолько бессознательном состоянии, что даже не почувствовала этого, но нужно быть объективной. Медик во мне занудным тоном напомнил, что болезненная и излишне «кровавая» потеря невинности — это скорее исключение, чем правило, а тем более в двадцатилетнем возрасте.

Но разве я могла потерять невинность вот так, чтобы совсем ничего не помнить?

Хотя, конечно, я не «не помнила совсем ничего». Я помнила даже слишком много, и большая часть моих воспоминаний были с огромной красной пометкой «18+».

Я вымыла голову, выскребла себя мочалкой до красноты, почистила зубы, снова вымыла голову и снова вымылась. В общем, даже Локи понял, что я просто боюсь выходить из ванной, потому что начал выразительно покашливать за дверью, намекая, что ему тоже нужно на «водные процедуры».

Вышла я хмурая и злая, как грозовая туча. Жаль, что мы с ним в разных весовых категориях, а то бы сшибла, как кеглю. Ладно я! Мало ли что я по незнанию пила вчера, и какой эффект местный алкоголь имеет на неподготовленные умы и тела смертных, но Локи ведь был трезв, как стекло!

Пока он громко плещется и поет — скорее, орет — в душе, я еще раз скептически осматриваю гардероб и снова понимаю, что вчерашнее платье было еще приличным, даром, что декольте растянулось почти до пупка. Придется выбрать меньшее зло, то есть — единственные шорты во всем арсенале. Брюк нет вообще. И в пару к ним — обтягивающий пушистых свитер канареечного цвета. Шорты, кстати, вот прямо «как я люблю» — задница разве что не вываливается из двух джинсовых огрызков. И попытки одернуть их хоть немного не дают результата, потому что одергивать нечего.

Локи выходит из душа ожидаемо совершенно голый, энергично вытирая волосы полотенцем. Я отворачиваюсь, жду, пока он натянет хотя бы трусы, и строго спрашиваю:

— Что произошло ночью?

Он выглядывает из-за дверцы шкафа, удивленно вздергивает бровь:

— А ты не помнишь? Правда? Чееееерт.

Почему у меня чувство, что он издевается? Наверное, потому, что он проклятый похотливый демон!

— Александра, я тут подумал… — не дает подготовить новый вопрос. — Хочешь погулять?

— Погулять?

— Я могу показать тебе Тень. Понимаю, что вы с У прошлись по злачным местам, но мы могли бы сходить в ресторан, или в парк аттракционов, или на выставку домашних любимцев. Если будешь хорошей девочкой, — подмигивает и снова прячется за дверцей, — подарю тебе породистого щенка цербера.

— Ты ведь шутишь? — Нервный смех скоро станет моей единственной адекватной реакцией на любую его реплику.