Локи все-таки будет судить асгардский суд?

И Хагалар растворился во тьме. Локи тяжело опустился на трон и откинулся на спинку, полуприкрыв глаза. Безмолвные стражи расположились полукругом чуть позади и не смели нарушить тишину. Темнота нервировала, а вероятность глупой шутки всё возрастала… Пока во тьме не блеснуло голубое марево, являя Хагалара вместе с человекоподобным существом с очень темным оттенком кожи. Мастер магии мгновенно исчез, телохранители подобрались, а Локи едва скрыл изумление. Перед ним стоял Суртр в иллюзорном человеческом обличие. Оно было слишком характерным для подделки. Никакие иллюзии магов не дали бы такого феноменального сходства. Неужели Хагалар не бредил и переговоры состоятся? Суртр был очень опасным противником — вечный и изначальный правитель Муспельхейма… Или череда демонов, сменяющих друг друга и похожих как две капли воды. Даже в человеческом обличие от Суртра веяло жаром, а в истинном облике подходить к нему было смертельно опасно. Локи едва успел обменяться с ним положенными формулами вежливости, как вновь появился Хагалар, на этот раз вместе с альвом, которого Локи никогда прежде не видел — очередной глава какого-нибудь ныне правящего дома — сменялись они часто, выучить всех власть имущих Альвхейма не мог даже отец. Альв с любопытством осматривал Локи, будто впервые видел, и, возможно, так и было. Словно издеваясь над светлым посланником, Хагалар следующей привез переговорщицу недружелюбно настроенного Свартальвхейма. Она прибыла вместе с представителем старшей гильдии Нидавеллира — Нарви, который много столетий сотрудничал с Асгардом, а юность провел в Мидгарде, где создал огромное количество легендарного оружия. Несмотря на вечную вражду и нескончаемые обиды между светлыми альвами и их изгнанными сородичами, послы вели себя дружелюбно и начали с обмена любезностями, а не со взаимных оскорблений.

Правителя Нифльхейма, Трюма, появившегося следом, Локи знал очень хорошо и не боялся, в отличие от большинства асов, настороженно относящихся к любым великанам. В детстве он дружил с угрюмым турсом: открыв рот, слушал его истории и с восторгом наблюдал, как тот обращается в свою ветряную ипостась.

Главу Ванахейма, Нертус, Локи считал чуть ли не членом семьи, учитывая, что ее муж и дети жили в Асгарде в качестве церемониальных заложников и влияли на решения Одина. На деле же все было гораздо сложнее, поскольку Фрейр выступал не только за Ванахейм, но и за Альвхейм, считаясь его высоким покровителем, — и это была большая удача для Одина.

Последним прибыл етун, причем без иллюзорной личины, нарушая правила хорошего тона. Локи даже не шелохнулся. Одно прикосновение, и он обратится в чудовище, которое будут обсуждать за столом переговоров вместо насущных проблем. Он разглядывал собственного дядю, страстно желая одного — перерезать ему глотку — слишком сильно тот походил на покойного Лафея и слишком сильно Локи ненавидел етунов. Однако мысли о мести и убийствах пришлось подавить: рядом светлый альв, который в состоянии залезть в голову… Локи предложил гостям занять места за столом и усадил по обе стороны от себя Нарви и Суртра, выражая им наибольшее расположение. Рядом с муспелем расположились остальные великаны, рядом с цвергом — свартальва и вана, а на другой стороне стола оказался альв. Хагалар занял место за спиной царевича, выставляя ментальные щиты.

— Приветствую всех, — начал Локи, поднявшись, — и благодарю, что вы явились на мой зов.

На деле это был зов Хагалара, и речь они согласовали заранее, но Локи собирался отступить от задуманного плана. Мастер магии, притаившийся, словно тень, слишком многого не знает.

— Я, младший царевич Асгарда, готов выслушать каждого из вас.

— А мы готовы говорить, — взял слово Суртр. — Нас всех волнует Радужный Мост. Асы клялись, что нет силы, способной разбить мост между мирами. Но некая сила нашлась. Почти три года мы не можем связаться друг с другом. Нарушены древние связи и договора. В других мирах, словно в тюрьмах, заперты достойнейшие. Как асы будут оправдываться?

Вопроса про Радужный Мост Локи ждал. До создания Девятимирья в каждом мире существовала своя, автономная связь с прочими мирами, а также множество тайных троп, которыми не совсем законно пользовались немногие посвященные. Границы были открыты и миры делали, что хотели, без всякого контроля. Но одним из первых пунктов договора о создании Девятимирья был пункт о Радужном Мосте Асгарда — о подчинении ему всех точек перехода из мира в мир. Точки оставались на своих местах и работали, как раньше, но асы узнавали о каждом переходе, могли отследить, а также закрыть, хотя никогда не пользовались своими возможностями. Система не давала сбоев… Пока не рухнул Радужный Мост, похоронив с собой все связи миров друг с другом.