Лоханка

Тема была объявлена о дальнейших путях развития бронетанковых сил в плане совершенствования техники, но как-то он всё кругами шёл: броня и скорость, проходимость и вооружённость. Одно перетекало в другое и вращалось вокруг мощности моторов, запаса хода и ходового же ресурса. По всему выходило, что разработки упёрлись в некий предел, достигнутый современными технологиями, хотя по сравнению с тем, как я представлял себе технический уровень этой эпохи, когда жил в будущем – разница очень существенная, причём, сильно в лучшую сторону. Мощные оппозитные дизели сильно расширили возможности для конструкторов и улучшили условия компоновки. Тут ведь в чём прикол: Так уж эти двигатели сконструированы, что для продольного расположения вала сами они оказываются размещены поперечно. Визуально поперечно. Из-за большого размаха цилиндров, направленных «головами в разные стороны». В моделях со встречными поршнями, дающих наибольшую мощность на единицу веса, очень непростая кинематика, отчего их производство довольно сложное дело. Один коленвал чего стоит! Признаться, я пробовал как-то его выполнить электролитически для маленькой модели. Так намучился и всё на свете проклял. И свету пожёг – страсть.

Так вот. Нынче на всей военной технике стоят оппозитные дизели, которые между собой люди называют любимчиками. Вот у меня на МОТках как раз полусотенный любимчик установлен, как я узнал из выступления горьковчанина.

– А что по этому поводу думает товарищ Беспамятный, – прервали мои молчаливые размышления ехидные слова Георгия Константиновича, – все заулыбались, припоминая нашу прошлую пикировку.

– Думаю, мы сделали правильные танки, самоходки и транспортёры, – ответил я на автомате. – Пришла пора освоения их войсками и кропотливой доводки заводчанами. Дальнейшие тенденции проявятся только в процессе боевых действий.

Добавить к этим словам было нечего, чуть не произнёс: «Хау, я всё сказал».

Видимо, моё «выступление» произвело на присутствующих хорошее впечатление – ведь я всех похвалил. Поэтому никто не попросил слова, только Кобыланды как-то встрепенулся, взглянул на председательствующего и…

– Да говори уж, – махнул рукой Жуков.

– Токарев больше половины деталей перевёл на штамповку, уменьшил темп стрельбы и убрал спусковой крючок одиночного выстрела, – протараторил мой друг чуть испуганно. – Есть у меня с собой – хочешь пострелять?

– Что же вы других не приглашаете, Кобыланды Кобыландыевич? Мы тут все люди военные, тоже интересуемся оружием… – произнёс Ворошилов. – А разговор, мне кажется, состоялся.

– Ага, – говорю. – Ты меня потом до вокзала подбросишь? Мне нужно домой поспешать твои «сараи» делать.

– Не извольте беспокоиться, цирик! – вмешался Георгий Константинович. – Доставят вас, куда положено. Ну, пошли, попробуем в деле ваше обозное стреляло.

Военные, когда речь заходит об оружии, обретают завидную непосредственность.

* * *

Шеренга Кобыландыевцев с ППТэхами произвела на меня хорошее впечатление. Начну описывать этих архаровцев снизу. Ботинки с обмотками. Обмотки эти все изгвазданы – покрыты дурацкого вида пятнами явно вручную. Любые оттенки зелёного с вкраплениями других грязных цветов вроде серого, коричневого… я почему на обмотках заостряю внимание – потому, что вся амуниция выглядит подобным образом. И не говорите мне о текстильной промышленности – тут и настой травяной зелени, и йод, и зелёнка и морилка и рука вдохновенного малювника, водившая кистью. Впрочем, вещи явно не раз стирали, отчего результат заметно побледнел.

Мешковатые штаны с пузырями на коленях. Фартучек, знакомый мне по встрече на Дальнем Востоке, превратился в толстого брезента жилет. Под ним что-то из плотного серого войлока – осень у нас, уже холодно – и рукава суконные, как у шинели. В сумме это напоминает куртку, поскольку заканчивается там, где начинаются ноги. Жилет обшит накладными карманами. Плоскими для магазинов и округлыми с виду явно для гранат первого калибра. Но ракетниц ни у кого нет. Вместо них под дырявым кожухом стволов автоматов приделаны трубочки – явно подствольники.

– Миша поработал вместе с Фёдором Васильевичем. Вишь, прям заодно с кожухом и штампуется, а потом – точечная сварка по шаблону, – объяснил Кобыланды. – Гранату тоже немного переделали – взрыватель теперь контактный, унифицированный с боеприпасом станкача. И система инициации выстрела такая же.

– Это вы что, сами целые стрелковые системы на вооружение принимаете? – подошедший незнакомец просто весь светится звёздами в петлицах.

– Для обозников, – ухмыляется мой товарищ, произнося ставшую привычной отмазку.

Пока бойцы инструктируют военачальников и конструкторов бронетанковой техники в части обращения с «обозным стрелялом», я произвожу несколько выстрелов. И одиночных, поскольку палец на спусковом крючке успевает «отсечь» продолжение очереди, и пяток очередей выпускаю по мишеням. А хорошо. Не водит, и отдача милостивая. Для полноты ощущений требую гранату – а тоже ничего. Не сорокамиллиметровка, конечно, но бахает громко. Зато выстрел ею звучит невыразительно – хлопок.