Лох с планеты Земля

Поэтому я решил с немцами просто поговорить. На первой же «лыжной тренировке» попросил минутку внимания и не жалея собственной амбиции, рассказал, как заставил парня наговорить девчонкам на себя, а заодно и на погибших японцев.

— Ну, что ты тот ещё деятель, мы сразу догадались, — после глубокомысленной паузы первым начал Дирк.

Он сказал это без издёвки, спокойно, мне даже послышалось, что уважительно.

Уже без всякого сомнения уважительно продолжил Ганс. — Но не ожидали, что ты честный парень, Сэм.

«Какой я парень?!», — заржало в душе моё деструктивное альтерэго.

— Ты правильно, конечно, — потупив глазки, пролепетала Хелен, — заступаешься за Макса…

— Мы понимаем, — горестно подхватила Марта, — на его родине мужчинам не достаёт женского общества…

— Это во Франции, ага? — уточняю, чтоб ничего не пропустить.

— Ну, откуда родом все эти…, — скривился Дирк.

— Вынужденные мигранты, — торопливо встряла Хелен.

— Его, наверное, насиловали старшие братья, — злорадно «посочувствовала» Марта.

— А может даже отец и братья отца, — развила направление Хелен.

— И соседи тоже. — Продолжила «сочувствовать» Марта. — Да-да, у них принято часто ходить в гости, я читала…

Хелен согласилась. — А когда к соседям в гости приходили их родственники, они все вместе…

— И он, конечно, рано пристрастился к наркотикам, — со знанием дела уверенно предположил Дирк, наверное, чтоб сменить явно заевшую пластинку изнасилований. — Из-за травки часто попадал в полицию, его там били…

— И тоже насиловали! — торопливо вставила Марта, не пожелав отказываться от «острой» темы.

— Всё это повлияло на парня, деформировало психику, — Ганс решительно подвёл черту. — Девочкам следовало хорошенько подумать об этом, прежде чем…

— Запихивать этого извращенца…, — у Марты вырвалось с придыханием, но она сразу смутилась, Хелен подхватила «со всею кротостию», — несчастного больной башкой в унитаз.

С опытностью истинных европейцев в «минутах скорби» в память по жертвам того и этого все четверо разом замолкли на шестьдесят секунд, склонив покаянные головы.

— «Они могли его просто молча убить???» — обалдела моя первая натура.

Всё естество немедленно взалкало справедливости. — А японцы? Может, это они его подбили?

Ребята уделили скорби ровно минуту, и лишь по её истечению Дирк сказал строго. — Сёма, не нужно так говорить о Танака…

— Особенно нам…, — блеснули сталью глаза Ганса.

— Ты не понимаешь, — Хелен взяла меня за руку. — У Японии очень непростая, древняя культура…

— Их взгляды на мораль могут показаться странными, — ладошка Марты легла мне на плечо. — Но в космосе встречаются и более странные вещи…

— Они погибли, — сурово сказал Ганс.

— И они скорее погибли бы ещё раз, — с особым значением заговорил Дирк, — чем кто-либо заставил бы их говорить о себе такое! Как этого несчастного Максика!

— Вот именно, что заставил! — Пытаюсь ещё раз доораться до их здравого смысла. — Я шантажировал Макса! Это я продырявил стену, а сам вынудил его сказать, что он и… ну, чтоб подглядывать — вот! Буханка, скажи им!

— Подтверждаю, что кадет-пилот Семён действительно пробил гвоздём стену в своей каюте, — немедленно отозвалась искин.

— Да, Сёма, ты молодец, — улыбнулась Хелен. — Единственный мужик, забивший здесь гвоздь!

— Только тут тебе не как дома, — поморщился Дирк, — всё немного сложнее гвоздей.

— Понимаешь ли, искину невозможно соврать! — словно пожаловалась Марта. — Макс сказал правду.

— Какую правду? — вырвалось у меня непроизвольно.

В душе-то я сразу помахал рукой вслед покидающему меня навсегда рассудку.

— Буханка, покажи Сёме то послание, — сказал Дирк смущённо.

В поле зрения, в левом нижнем углу замигал квадратик. Я рефлекторно попытался его рассмотреть, Буханка тут же «открыла» файл — квадратик превратился в маленькое окошко видеопроигрывателя, сразу включилось воспроизведение.

В кадре появилась розовая стена, в разъехавшейся двери показался Макс и с порога принялся шевелить губами на ещё не расцарапанной физиономии. Как в немом кино побежали субтитры: «Девчонки, не надо убивать Семёна. Это я за вами подглядывал… с японцами. Типа извините, ага?».

Едва договорив, он тут же покинул помещение, запись закончилась.

Меня сразу насторожил ракурс съёмки, я заметил. — Получается, что к приходу Макса, кто-то из шведок сидела на потолке, или под самым потолком на антресолях?

— Причём тут шведки? Это записывала искин, — пожал плечами Дирк.

— А как же запись попала к вам?

— Буханка и передала, — терпеливо объяснила Марта, — «от анонимного адресата».

Что-то в этом… ммм… Буханка? Но зачем это ей? Ладно, это потом…

И тут до меня дошло главное — Макс сказал просто «подсматривали», не уточняя, каким образом. Вот и попрошу уточнить при случае, а пока меняем тему.

— Ребята, извините за то, что начал об этом…

— Что ты! Ты, Сёма, молодец, что заговорил о Максе, — виновато улыбнулась Хелен.

— Нам честно — очень стыдно! — заверила Марта. — Ведь вот даже ты, из России, осуждаешь наше поведение…

— И нетерпимость! — строго добавил Дирк.

— Тебе не нужно больше беспокоиться за Макса, — пообещал Ганс.