Лох с планеты Земля

Эврика! Вой сам мне сказал о каких-то своих чудесных имплантах! Типа отключает, чтоб не раздавить меня ненароком, угу. Нужно срочно воткнуть себе такие же или лучше, ну и забыть их как-нибудь случайно отключить.

Без Дока не обойтись, это бы и ладно, но импланты ж требуются не абы какие — с этим помочь сможет только Фара. Если захочет. А мне вот ни в какую не улыбается подлизываться к ней из-за … чего угодно!

Мне бы просто так умудриться ей понравиться хоть чуточку э… блин. Решил же не думать о глупостях! Что-то здесь становится неуютно, да и зуд слабеет — не пора ли мне наружу?

* * *

Я верно угадал — всего лишь через пару секунд хватка мед-агрегата на моём теле ослабла, крышка открылась, и в голове зазвучал радостный Буханкин голосок.

— Сёма, по данным медицинского комплекса вы вновь готовы к исполнению служебных обязанностей и выполнению программы адаптации!

— Гляди-ка, живой! — очень правдоподобно удивился Док, — а Вой за тебя переживал!

Я без посторонней помощи спокойно покинул аппарат. Док закрыл крышку, на ней загорелись красным неизвестные мне символы.

Я обратил на это внимание. — Ну, надо же — табло! Может, там и кнопки есть?

— А хрен их знает, — легко согласился Док, — может и есть.

Сразу не найдя, что на это сказать, я потянул с кушетки комбез, достал из нагрудного кармана шоколадку. — На вот, с изюмом. Только изюм, кажись, отдельно уже, благодаря Вою. Хотел же сразу вернуть, так он не дал — очень ему, видать, не терпелось меня прикончить.

— Вернуть? — Док выразил голосом удивление пополам с презрением, — ты у меня ничего не отнимал.

Я залез в комбез, присел на кушетку, — да ладно тебе! Чаю у тебя, конечно, нет?

— Извини, — Док обернулся к шкафу с мед-прибамбасами, — только зелёный. Пойдёт?

Смог только слабо пролепетать. — Ну не ху…

Он вынул из шкафа самый настоящий электрический чайник! — Я себе как-то раз в гильдии заказал через Чифа.

Подошёл к раковине, набирая воду, продолжил рассказывать. — Мы так же оказались в Солнечной системе по делам. А я хоть без контракта тут, боссы иногда поощряют по заслугам — спросили, что заказать, чтоб мне привезли с Земли. Чёрт попутал попросить чаю!

— Почему же чёрт? — я с интересом наблюдал, как он, наполнив чайник, поставил на стол, нажал обычную кнопку.

— Во-первых, забыл уточнить, какого чаю — притащили зелёный. — Док поставил рядом с электрическим заварной чайничек, пластиковую ёмкость с заваркой, принялся отмерять ложечкой. — Но хуже всего, что чаёк им самим очень понравился.

— Да как же это? Они же вкусы и запахи не различают, — я сразу припомнил слова Фары.

— Уже выяснил? — Док, приподняв брови, одобрительно посмотрел на меня. — Правильно, не различают, пофиг им вкус чая. Он их торкает, как наших кошек валерьянка.

— Не может быть!

— Очень даже может, — он ухмыльнулся, прикрыв заварник крышечкой. — Как кошки они, конечно, урча, по полу не катаются, но глазки палятся сразу.

— Все три? — ехидно уточняю.

— Вообще, все шесть, смотрят каждый, куда хотят, и мигают, что твоя светомузыка, — Док сокрушённо покачал головой. — Взрослые ксены, а ведут себя, как пьяные дети!

— Это они так поют, наверное? — спросил я ради прикола.

Док замер, будто наткнулся на стеклянную дверь, медленно ко мне обернулся. — Поют?

— Пьяные дети обычно поют и прыгают, — говорю на полном серьёзе, — у них так принято.

— Принято у них, — задумчиво повторил он за мной.

Резко обернулся, спрашивая деловым тоном. — Семён, тебе ещё не говорили, что ты гений?

— По правде сказать, довольно редко, — ему удалось меня смутить, — чаще говорят совсем наоборот как-то.

— Неудивительно, друг мой, — он снисходительно улыбнулся, — не всякому дано распознать гения.

— Ага, — серьёзно соглашаюсь, — на это способен лишь другой тоже гений, да?

— Или доктор, — он озорно улыбнулся. — Я ж по специальности психиатр!

— Ха-ха-ха! — не выдержали мы вместе.

* * *

Док оказался славным мужиком. Часто так в жизни бывает — самый неприятный с виду тип спустя некоторое время, через череду драк и других недоразумений становится другом. Или не то, что другом — дружить с такими людьми очень непросто — они вливаются в твои мысли, заботы, в саму жизнь, и становятся её частью.

Потом ещё долго мы с Доком, благодаря Вою регулярно, каждый раз после извлечения меня из регенерационной камеры, чаёвничали и разговаривали о жизни.

Наконец-то я встретил в космосе человека, не только много знающего, но и готового делиться знанием, своими часто спорными взглядами и оценками. Тогда, первый раз, похлебав приличия ради из чашки, я спросил, что он пишет шариковой на вид ручкой в бумажном журнале.

Док немного смущённо ответил — книгу. Фантастику, конечно, только необычную, настоящую. Вернее, это даже не черновик, действительно журнал — наброски, мысли, наблюдения.

Настолько некосмическим образом, ручкой на бумаге, он пишет потому, что, во-первых, ему так привычнее, а, во-вторых, иначе нельзя. Док неожиданно спросил, не возникало ли у меня недоумение или чувство протеста от того, как устроена здесь жизнь.