Логово смысла и вымысла. Переписка через океан

Такие люди как Карпов, загадка, Вы правы. Ну что ему было лезть в Гумилева и позориться — при его‐то тогдашнем положении. Ан надо! Задрав штаны бежать за комсомолом. Так и бежал всю жизнь зигзагами. Был реабилитанс — он подсуетился с «Расстрелянными маршалами», а началась реабилитация Сталина — пожалуйста, двухтомный «Генералиссимус». Сталин, оказывается, никого без причин не преследовал. Я этого эпохального труда не читал, но что это за сочинение, знаю из блестящей рецензии покойного уже ныне В. Д. Оскоцкого[56].

Он не один такой, это порода такая. Из той же породы покойный дважды герой Драгунский[57], возглавивший антисионистский комитет при Андропове — на собственное посрамление, а в девяностые каялся в этом. А еще у него был заместитель по фамилии Колесников[58]. Я уже в сравнительно недавние годы узнал, что это псевдоним, настоящая фамилия у него еврейская (не помню какая), в годы войны он совершал немыслимые подвиги в германском тылу (Штирлицу такие и не снились). А в семидесятые годы накатал позорный роман о сотрудничестве (мнимом, конечно) сионистов с нацистами, такой слабый и гнусный, что ни один журнал не напечатал рецензии несмотря на сенсационность и актуальность темы, только в «Правде» была рецензия — того же Драгунского. Откуда это в людях? Загадка.

Мое отношение к премиям и прочим наградам Вы знаете, но то, что Солженицынская премия на этот раз досталась Мариэтте Чудаковой[59], я, конечно, очень рад. Правил ведь нет без исключений — бывает, что получают достойные люди, и кто же достоин больше, чем она! Когда‐то мы были с ней неплохо знакомы, и отношения были самые теплые. Я по возможности слежу за ее творчеством и радуюсь успехам. При случае передайте привет от меня.

На этом заканчиваю, всего доброго, пишите!

Ваш С. Р.

_______________

Сергей Есин — Семену Резнику

19 марта 2011 г.

Уважаемый Семен Ефимович! Всегда мучаюсь, когда в мои письма вкрадываются ошибки. Вот и на этот раз я что-то напутал с премией — не Мариэтте Омаровне премия досталась, это моя описка[60]. Простите меня великодушно, ну да бог с этим.

Я сегодня написал несколько строк нашему общему другу Марку Авербуху и там как раз определил, что нас с Вами, кроме всего прочего, объединяет. Оба мы ведем бой из индивидуального окопа по несправедливому прошлому. И оба каждый раз удивляемся: почему? Почему один ворует статью, другой просто ворует, третий ведет себя не как писатель, а как купец. Это я все говорю мягко и полагаю, нам многое предстоит вспомнить. Обида прошлого, при, казалось бы, благополучной судьбе, душит и меня. Но и сегодня многое здесь не лучше. Каким‐то образом прошлый режим, и, в частности, литературный держал меня в суровых условиях — лучшие места и лучшие условия предлагались людям, которые сначала ему верно служили, а потом первыми и бросили. И нынешний [режим] тоже меня крепко обозлил. Каждый из нас знает меру своего таланта и возможностей и довольно критически может смотреть на себя и окружающих. Я тоже об этом писал Марку: один раз я съездил с писателями на выставку во Францию и после этого написал довольно злую статью. И все — прощай, черема!

Надеюсь, Ваша поездка к детям и внукам прошла удачно. Я и завидую, и не завидую людям, которые живут определенной и размеренной жизнью. Как‐то на меня все наваливается, и я часто забываю о себе. Вот и несколько дней назад четыре часа отсидел на панихиде по ушедшему Виталию Вульфу[61], а потом без шапки простоял возле ЦДЛ — и опять новый бронхит.

Извините за краткость, накопится — напишу.

С. Н.

Не перечитываю.

_______________

Семен Резник — Сергею Есину

23 марта 2011 г.

Уважаемый Сергей Николаевич!

Только что забрал почту после двухнедельного отсутствия и в ней — Ваша книга![62] Спасибо огромное! Пока прочитал предисловие П. Басинского[63], очень хорошее. Предвкушаю! Что касается ошибки с премией, то это мелочь. Вообщето Солженицынская премия и Чудакова не очень совместимы, но поскольку вокруг этой премии (как и других, но этой особенно) много политики, то и такой вариант мне не показался невероятным.

С Мариэттой Омаровной мы были знакомы, она выпускала у нас в ЖЗЛ первую свою книгу — «Эффенди Капиев»[64]. Олешей и Булгаковым она занялась позднее. Ее книга шла в редакции, как раз когда выходил мой «Вавилов», и она у нас часто бывала, трепались о многом. Я очень переживал, что цензура вытравливала всякие упоминания об аресте Вавилова и т. п., мне казалось, что хотя бы беглое упоминание должно быть, без этого книга будет неполноценной. А она мне тогда сказала несколько неожиданно — ну и хорошо, что вытравили: дураку не надо, а умный поймет, что Вам выламывали руки, тем внимательнее будет вчитываться в подтекст. Возможно, она сказала это просто в утешение, но меня такой взгляд настолько поразил, что врезался в память навсегда.

На этом заканчиваю. Извините за краткость, но не хочу затягивать подтверждение получения книги.

Всего наилучшего

Ваш С. Р.

Приложение 1

Павел Басинский