Логово

— Просто начни жить! — донёсся издалека голос Алёши и…

Миша открыл глаза.

41

Она очнулась не сразу. Волки обступали её, будто не замечая, по-видимому, чувствуя её кровную принадлежность к хозяину. Спина болела, так как неудачное приземление спиной на ружьё, всё время висящее позади, не принесло ни капли приятных ощущений. Издалека она услышала знакомый голос, её звал любимый, тот, к кому она хранила истинные чувства все эти долгие годы, а в данный момент, вновь обретя его, она вынуждена была его спасти.

Яркий свет сквозь мелкий дождь ослепил её, и в голову пришло осознание того, что их неудачная попытка начать жизнь заново близится к нулю. Она вытянула руку перед лицо, прикрывая яркий свет фар. Вездеход остановился, не глуша двигатель, и из кабины выскочил знакомый ей силуэт. Он встал перед фарами, так что не было видно его лица, но Василиса заметила другое. На землю тонкими струйками льётся кровь. Резко раздался щелчок, Дима перезарядил ствол и выстрелил. Один из волков упал, что приближался к нему, протяжно заскулив.

— Ну и что мы будем с тобой делать?

Василиса упёрлась руками о землю, а Дима в этот момент приблизился, и она ужаснулась. Лицо, что некогда целовало её, было истерзано, правый глаз вытек, а на щеке, точнее, тому, что оставалось от нее, торчали скулы и зубы.

Он нацелил на нее ствол, и в этот момент Василиса сквозь шум двигателя и рычание волков, бьющихся между друг другом, услышала, как застонал её любимый.

Дима усмехнулся.

— И нужно было доводить до такого? Ведь ему всё равно придётся присоединиться к своим близким, — его лицо разверзлось в широкой улыбке, а Василиса почувствовала слёзы на своих щеках.

— Твои твари загрызли Антона! Ты понимаешь, что оставила двоих его детей без отца! Тупая ты дура! А ради кого? Ради чмошника, психопата? Я хотел дать тебе всё и жил ради тебя и Даши! Но, по-видимому, придётся мне воспитывать её одному!

Василиса молчала, она лишь слышала, как стонет Миша, и наблюдала за тем, как Дима нацеливает на неё ствол, и только сейчас поняла, что он держит ружьё как-то не так. Да, он держал его, уперев обух в левое плечо, а не в правое, так как на правой руке больше не было пальцев.

— Ты чего молчишь? Нечего сказать перед смертью?

Василиса улыбнулась, сквозь шум двигателя вездехода тот не услышал, как по его крыше кто-то крадётся, и вот-вот нанесёт свой удар.

— Ты чего лыбишься, сука! И вправду, больная на всю бошку! — Дима прицелился, и в этот момент сорокакилограммовая разъярённая туша накинулась на него сверху и огромными челюстями принялась его раздирать на части. Раздался выстрел, и он пришелся в то место, где секунду назад лежала Василиса.

Сделав переворот в сторону, она, несмотря на боль в спине, поднялась на ноги.

Смотреть на то, как Кай разрывает на части её мужа, было непросто, тот орал и стонал, прося пощады, но Василиса лишь молча прошла к вездеходу и, открыв пассажирскую дверь, залезла в кабину. Нужно было торопиться.

Она видела издалека, как её отец с растерзанным когда-то лицом стоял перед Мишей, которого держали своими пастями волки за руки. Отец что-то говорил и, по-видимому, наслаждался своим превосходством. Василиса понимала, что пришло время остановить всё это бессмысленное кровопролитие, что длилось уже век, после чего подожгла ткань, что предварительно смочила в бутылке с бензином, что она слила из канистры. Её отец посмотрел ей прямо в глаза и, по-видимому, понял, кого он собственноручно создал. Дьявол создал дьявола.

Василиса прицелилась и бросила в него бутылку под названием «коктейль Молотова».

Тот мгновенно вспыхнул, несмотря на намокшую одежду, и упал, прокатившись с утёса.

— Кай! Жрать! — она указала на двоих волков, что пытались разорвать Мишу и тот ринулся вперёд, в прыжке сбив одного из них. Второй волк опешил и, отпустив вторую руку, ринулся вслед за Каем, на помощь своему сослуживцу.

Василиса подбежала к Мише, он был бледен, и она увидела много крови, которая впитывалась в землю. Она потрогала пульс на шее, тот еле прощупывался. На крики отца она не обращала внимания.

— Потерпи немного! Миша, прошу тебя! — произнесла она и, подняв небольшую канистру, ринулась вниз к отцу, тот всё ещё горел и кричал:

— Ты что творишь! Сукааа! Доченька, ты что делаешь!

Та, не спеша подойдя ближе, произнесла.

— Очищаю нашу землю от нечисти! И бросила открытую канистру прямо в пламя.

Яркая огненная вспышка поднялась вверх, и через пару минут отец Василисы уже не произнёс ни звука.

В больницу Василиса привезла Мишу спустя полчаса. Она гнала на вездеходе, выжимая из него всю имеющуюся мощь. Миша лежал полусидя спереди на откинутой спинке, но пристёгнутый ремнём безопасности для меньшей тряски. Его руки были перевязаны, но бинты полностью промокли от крови.

— Держись, любимый. Прошу тебя, только держись!

Эпилог