Логово

Герда. Да, я знаю. Но у нас всегда все решал Джон.

Генриетта. Я знаю это. (Медлит, затем подвигается к Герде, обнимает ее за плечи, прижимает к себе.) Но осталась одна мелочь, Герда. (Делает паузу.) Что ты сделала с кобурой?

Герда (расширив глаза, смотрит перед собой). С кобурой?

Генриетта. Второй револьвер, тот самый, который ты взяла из кабинета Генри, был в кобуре. Куда ты ее дела?

Герда (повторяя слова с видом непроходимой глупости). В кобуре?

Генриетта (нетерпеливо). Ты должна сказать мне. Все остальное в полном порядке. Больше не осталось никаких улик. Они, конечно, подозревают, но ничего не могут доказать. Вся опасность заключается в кобуре. Она все еще у тебя?

Герда медленно кивает.

Где она?

Герда. Я разрезала ее на куски и положила к себе в сумочку.

Генриетта (подходит к столику с напитками, берет кожаную сумочку Герды). Здесь?

Герда оборачивается, присматривается и кивает. Генриетта берет сумочку, быстро подходит к письменному столу, включает настольную лампу, открывает сумочку и вынимает из нее куски коричневой кожи.

Я заберу их и потом избавлюсь от них. (Перекладывает куски кожи в свою сумку.) Необыкновенно умная идея для тебя.

Герда впервые за эти дни начинает говорить высоким, взвинченным голосом, и вид ее свидетельствует, что она не так уж и страдает.

Герда. Я не такая уж глупая, как обо мне думали. Когда ты поняла, что это я застрелила Джона?

Генриетта (кладет сумочку на письменный стол). Я поняла это сразу. (Направляется к софе.) И поняла это, когда Джон перед самой смертью произнес мое имя. Я сразу поняла, что это означает. Я всегда сразу понимала, о чем думает Джон и чего он хочет. В ту минуту он хотел, чтобы я защитила тебя, чтобы я каким-то образом помогла тебе выпутаться. Он очень любил тебя. Он любил тебя сильнее, чем сам подозревал об этом.

Герда (всхлипывая). Ох, Джон, Джон…

Генриетта (садится справа от Герды на софу). Я знаю, дорогая моя, я все знаю. (Обнимает Герду.)

Герда. Но ты знаешь не все. Это все было ложью, все. Я должна была убить его. Я обожала его, я восхищалась им! Для меня он был всем, что есть благородного и прекрасного в мире. И вот он вдруг потерял в моих глазах все!

Генриетта. Но ведь он был человек, а не Бог.

Герда (злобно). Все это ложь! Тот вечер, когда эта киношная потаскуха пришла сюда, я увидела, какое у него лицо, как он смотрел на нее. А после обеда он сразу же ушел к ней. Он ушел и все не возвращался. Я легла в постель, но не могла уснуть. Шел час за часом, я лежала в темноте с открытыми глазами, а он все не возвращался. Наконец я встала, накинула пальто, сунула ноги в туфли, прокралась по лестнице и выскользнула на улицу через боковую дверь. Я прошла по аллее до ее особняка. Я ничего не видела, шторы на окнах были опущены, и я обошла дом вокруг. На окнах со двора штор не было. Я подобралась к окну и заглянула внутрь. (Переходит на истерический крик.) Я заглянула туда!

В окнах сверкает молния, доносится далекий раскат грома.

Генриетта (вставая). Герда!

Герда. Я увидела их, эту женщину и Джона!

Пауза.

Я увидела их!

Пауза.

Я верила Джону. Я верила ему абсолютно, безоговорочно, но все это оказалось ложью. И я поняла, что я осталась ни с чем. (Неожиданно меняет тон. Говорит спокойным голосом.) Теперь ты понимаешь, Генриетта, что я обязательно должна была убить его?

Пауза.

Чайник, наверное, уже вскипел? Я так хочу чаю.

Генриетта (отодвигаясь от нее). Сейчас, Герда, рассказывай дальше.

Герда (хитро улыбаясь). Мне в детстве говорили всегда, что я глупая. Глупая и несообразительная. Обо мне всегда говорили: “Только не надо просить Герду. Герда будет возиться целую вечность”. Мне говорили: “Герда никогда ничего не поймет с первого раза”. Неужели никто не понимал, что из-за этого я на самом деле становлюсь глупей и несообразительней? И тогда я нашла выход. Я делала вид, что я глупее, чем была на самом деле. Я стала смотреть так, как будто вообще ничего не понимала. Но в душе я иногда смеялась над всеми, потому что я знала и понимала больше, чем они думали.