Login: 3690

Изучая пятикомнатный притон с его просторными комнатами, необъятной кухней и ванной с джакузи, я силился представить прошлую жизнь хозяина. Настолько удивительным был разрыв между внешностью квартиры и её «синим» собственником. Я был потрясён роскошью этого царства с отдельным входом. Но ещё больше я офигевал от её владельца.

У «переводчика» А., видимо, сильно горели «шланги», поэтому он первый начал диалог и суетливым тоном произнёс:

– Слушай, А. говорит, давай сразу на «ты», без ваших этих риелторских шарканий.

– Хорошо, – выдохнул я последний чистый воздух из своих лёгких.

– В общем, ему нужно продать эту хату. Деньги нужны на бизнес. Мы с А. планируем вернуться на его родину. Там его ждут. Но, понимаешь, у А. сейчас напряг с деньгами, и он хочет получить аванс за будущую продажу, чтобы начать пока готовиться к отъезду.

Это было настолько нагло и откровенно, что я задумался, а были ли до меня другие риелторы? Если были, то ясно, почему их здесь больше нет. Эти двое ловили свой синий кайф в том числе и на живца.

В эту минуту я ощутил всю глубину жестокого обмана и неконтролируемую ярость. Казалось, каждый волос на моей голове только что задарма впитал непроходимую вонь висевшего в воздухе перегара.

Я остановился, выпуская воздух тонкой струйкой. Решил дышать неглубоко, чтобы меньше провонять этой мерзостью. Профессионально улыбнулся, упёрся взглядом в прозрачные глаза А. и монотонно начал внедрять в его сознание всю мою ненависть и отвращение:

– Слушай, если тебе серьёзно нужны бабки на бизнес, то лови план: мы продаём эту помойку и покупаем что-то приличное в пределах Садового кольца. Плюс доплата, скажем, пять миллионов, чтобы тебе на бизнес хватило. Но до продажи квартиры бабла на спиртное ты не увидишь, я тебе это гарантирую. Могу поддержать тебя хавчиком, если обещаешь, что будешь трезв до и во время моих визитов. Дальше всё здесь нужно прибрать, потому что в таком виде твоя хата никому не всралась. Позови своих друзей – я кивнул на его собутыльника – и выкиньте весь тухляк, дышать нечем. И последнее: если ты ищешь девятого лоха, который будет поставлять тебе бесплатное бухло, то, чувак, это было мимо. Я про другое.

– Дехклок, – заклокотал А.

– Что? – переспросил я.

– Он говорит, десять миллионов ему нужно, а не пять.

– И чтобы этого переводчика тоже не было, когда будешь готов к разговору, – я ткнул пальцем в сторону притихшего собутыльника. – Вот моя визитка. Обдумай мои слова и звони, если решишь всё делать по-пацански, или забудь, что я здесь был.

Я шагнул к выходу быстро, будто на последнем вздохе. Мне казалось, что в следующую секунду я-таки задохнусь и рухну прямо в это сверхпрочное дерьмо.

***

А. прислал сообщение, что готов говорить о продаже. Мы договорились встретиться 11 мая в 11:00.

Я стоял у кассы и диктовал по списку почти всё, что можно найти в меню Макдака. Подумал, что А. должен бы съесть все, что я ему принесу. Я почему-то считал, что алкоголики вечно голодны, потому что на еду у них попросту не остаётся денег. Дождавшись своего заказа, который включал в себя два битком набитых пакета фастфуда, я отправился по маршруту, который в течение следующих четырёх месяцев станет моим ежедневным времяпрепровождением.

Но тогда я шёл без особых ожиданий, просто потому что обещал хавчик, вот и тащил. Я прекрасно понимал, что зависимые от синьки люди не умеют держать слово и говорить правду, они врут всегда, везде и всем. Но я всё равно упрямо шёл, потому что шёл за деньгами. Анализируя все варианты этой сделки, у меня постоянно выскакивала семизначная цифра комиссии.

Может, есть люди, которые могут отказаться от таких денег, а я тогда даже не думал в эту сторону. Я шёл к алкашу, жаждущему халявного пойла, словно двигался в сторону автоцентра, где меня ждал новенький автомобиль. Я так загорелся этой идеей, что все очевидные риски, связанные с провалом этой сделки, казались мне абсолютно спорными.

Завернул во двор. А. сказал, что будет ждать меня там. На одной из лавочек расположилась компания дворовых синяков, завтракающих одной на всех бутылкой красного. Кто-то указал на меня пальцем. А. обернулся, засунул руки в карманы брюк и с уверенностью сурового бандита попрощался со своими корешами.

Сейчас ко мне приближался чувак в малиновом пиджаке с золотыми пуговицами. Сильно мятая белая нейлоновая рубашка, такие же «глаженные» чёрные брюки, собравшиеся гармошкой под коричневым ремнём, и остроносые казаки из крокодиловой кожи завершали безупречный образ, внушавший уважение и страх среди «своих».

Он был трезв, чисто выбрит и элегантен, насколько это возможно для алкоголика. В руках он держал старую потёртую барсетку, в которой, видимо, он носил тот счастливый рубль, что обычно кладут в новый кошелёк. Его лицо, ещё более помятое, чем одежда, было кошмарно опухшим.

Мы зашли в подъезд, и я снова кайфанул от изысканности вестибюля этого сталинского антиквариата. Широким жестом добродушного хозяина он пригласил меня внутрь своих апартаментов.