Login: 3690

Эти слова прозвучали, как удар в челюсть. Мир не делится на добро и зло; он полон оттенков серого. После той сделки я перестал обращать внимание на моральные дилеммы. Порой, чтобы помочь кому-то по-настоящему, нужно забыть о правилах и поступить так, как считаешь нужным.

Настоящая помощь редко выглядит, как в голливудских блокбастерах. Те, кого общество определило в биомассу, просто борются за своё существование. Я научился игнорировать лицемерие и концентрироваться на реальных потребностях людей. Если нужно, я буду играть по своим правилам, даже если это сделает меня уродом в глазах остального общества.

Браво тем, кто ненавидит меня. Вы ведь считаете себя другими, верно? Вы обязательно не такие, как я. Но вот ирония: вы всё равно приходите ко мне за помощью, потому что даже такой гнусный тип, как я, может оказаться полезным вам – высокоморальным и безупречным людям.

В конце концов, все вы с вашими чистыми руками и высокими стандартами не хотите испачкаться. Поэтому и приходите ко мне. Я делаю то, что вам не под силу, и спасаю вас от необходимости смотреть на мир таким, каков он есть на самом деле.

И хотя вы меня презираете, помните: без меня ваша жизнь станет гораздо сложнее. Я умею копаться в чужом дерьме, чтобы вы и дальше могли спать спокойно. Называйте меня подонком и мразью – мне фиолетово. Я точно знаю, что придёт время, и вы будете нуждаться в моих услугах, как в воздухе.

Со временем я научился видеть мир не в черно-белых тонах, а в бесцветных оттенках реальности, где каждое действие имеет свою цену. Жизнь не учебник по этике. Здесь каждый выбор – это компромисс, каждое решение – балансировка на грани. Правильные и неправильные деяния часто переплетаются, стирая границы между аморально-чёрным и ангельски-белым.

В этой чертовой игре, где каждый шаг и каждый выбор могут изменить всё, я стал человеком, который не боится грязи. Потому что именно в ней порой скрывается истина, необходимая для «того самого» правильного решения.

Так что судите меня, как хотите. Я знаю себе цену. Если для спасения одного я должен стать злом для другого – так тому и быть. В этом аду, который мы называем жизнью, иногда необходимо выбирать большее из двух зол.

***

В ту квартиру меня привели. Сказали, есть алкаш, который уже восьмого риелтора сменил. Спросили, не хочу ли я попробовать?

Как и все добропорядочные граждане нашей страны, я категорически относился ко всем алкоголикам и бомжам. Я не считал их за людей и определял как необычную разновидность homo sapiens, обитающих за пределами разумной жизни. Между мной и этой стаей недоразвитых существ было толстое стекло предубеждений.

Но слова И.Е. толкнули меня на подвиг отчаянного самоусовершенствования. Я двинулся по адресу, чтобы покорить вершину собственного чванства и брезгливости.

Квартира располагалась на Олимпийском проспекте в одном из самых престижных мест тогдашней Москвы – кирпичном ведомственном доме. Это было воплощение старой советской роскоши: просторный вестибюль, консьерж в синей форме, мраморные полы и высоченные потолки.

Мы свернули за угол и оказались в отдельном отсеке. Я подумал, что раньше здесь, вероятно, располагалась бухгалтерия или ЖЭУ. У квартиры было два входа: отдельный с улицы и из подъезда. Идеальное место для коммерческой недвижимости. В моей голове уже роились идеи, кому и как можно продать это уникальное пространство.

Мы постучали в массивную дверь. Спустя несколько минут нам открыл сам А. – среднего роста, очень худой мужчина неопределённого возраста. Его я разглядел потом, а сначала не мог оторвать глаз от внушительной дыры на его шее, из которой торчала толстая силиконовая трубка. Рядом с ним стоял поддатый доходяга, видимо, привлечённый хозяином в качестве переводчика.

Понять, что говорит А., было нереально: клокочущие звуки, перемешанные со свистом и сипением. Сама квартира рыгнула на нас концентрированным запахом окурков и перегара. Собравшись с духом, я сдержанно вошёл в квартиру.

Роскошный ремонт в стиле диких девяностых сильно поистёрся. Зелёные мраморные подоконники и столешницы, огромные хрустальные люстры и бра, эстонская лакированная стенка, чешский кухонный гарнитур и румынский комплект мебели для спальни – всё ещё нашёптывали легенду о былом величии их хозяина.

Надо сказать, что А., несмотря на довольно чистую одежду, выглядел не просто как обычный алкаш-пропойца, а как самый настоящий синий синяк. Он был копией тех бомжей, что собираются в подворотне, чтобы пересчитать выпрошенные у прохожих копейки, купить самое дешёвое пойло и прямо там его распить. Потом обгадить все углы и в этой же жиже уснуть коротким и тревожным сном.

Моя привычка обращаться с клиентами на «вы» в этот раз застряла в горле. А. было трудно поставить даже рядом с самыми нищебродскими обитателями самого дешёвого района Капотни. Пока я пытался смириться с тошнотворным запахом и понять, с чего начать диалог, А. и его собутыльник молча следовали за мной.