Логика прыжка через смерть

Под халатом – красные сапожки с чуть загнутыми носками. Нет, в моем мире так не одеваются. Это все-таки Осия. Он попробовал встать (делая как можно меньше заметных движений), но не смог, поскольку сидел в инвалидной коляске, а в такие коляски просто так не сажают. Что-то вроде этого и должно было случиться.

Вес моего тела килограмм сто сорок – сто пятьдесят, – подумал Коре. Из полутора центнеров больше половины приходится на чистый жир. Интересно, как сейчас обстоит дело с моей неуязвимостью?

Он посмотрел на свои дряблые руки. Как можно было дойти до такого уродства?

И возможно ли хоть что-нибудь сделать такими руками? Я противен сам себе, хочется самого себя… Но, если ее оставить при себе, то сразу отберут. Меня для того и держат, знают, что рано или поздно аппарат окажется здесь… Интересно, из Оксаны они тоже сделали тумбочку или придумали что-то пооригинальнене? Жаль, что не ходят ноги, не добраться даже до воды. Можно было бы бросить ее в воду, но, во-первых, можно не найти потом, во-вторых, за мной могут наблюдать сейчас и сразу увидят, как я что-то бросил. И как бы не унесло водой – течение сильное.

Быстрее думай!!! Откуда они взяли речку?

До воды было всего метра три. Уклон небольшой, но грунт прочный. Под колесо подложена палка, чтобы коляска не покатилась. Никто на меня не смотрит. Господи, сделай так, чтобы никто этого не увидел!

Он сжал машинку в левой руке, а правой толкнул колесо вперед. Палка хрустнула и коляска поехала к воде.

– Помогите! – закричал Коре, как только медсестра подняла голову от книги. – Помогите!!!

Коляска сорвалась с отрывистого берега (до воды метра два и должно быть глубоко, здесь водоворот) и плюхнулась в воду; сразу пошла на дно. Исчезла отвратительная тяжесть собственного веса и двигаться стало легко. Коре начал цепляться руками за глинистую подводную стенку, погружаясь. Вот. Еще немного.

Сейчас меня уже почти не видно с поверхности. Здесь обязательно должны быть рачьи норы. Вот эта не особенно глубокая. Совсем не осталось воздуха – что они сделали с моим телом? Вот эта подойдет. Тело жирным мешком начало подниматься и отплывать от берега. Жир легче воды, поэтому толстяки не тонут, если умеют правильно дышать. Сейчас нужно успеть оттереть руку от грязи, иначе они догадаются. Нужно успеть, успеть… Как стучит в висках, что они сделали с моим сердцем?..

Он очнулся в просторной светлой комнате странной формы: комната была похожа на декорацию из исторического фильма о боярях и опричниках. Или на келью древнего монастыря, беленную современной побелкой. Окно небольшое, стрельчатое, без стекла. Посредине комнаты колонна, возможно, бутафорская. Стены плавно перерастают в потолок. Допустим, что когда-то так строили в Осии, но ведь сейчас же двадцать второй век? Ах, вот и двадцать второй: камера, еще две, еще одна должна быть за спиной из соображений симметрии. Может быть, они меня и рентгеном просвечивают?

Рядом стоял столик, на нем несколько разрезанных фруктов. Боже, как хочется есть! Он протянул руку, взял дольку неизвестного фрукта и начал жевать. Вкус противнейший. Ешь. За тобой наблюдают. Вообще было ошибкой что-то есть. Они наверняка знают, что мне нравится, а что не нравится. Они знают, а я не знаю.

Если я возьму то, чего никогда не брал… успокойся, толстяки едят все подряд, потому они и толстяки… А гадость довольно питательна.

Он доел дольку, потом еще одну, потом свесился с кровати и взял приемник.

Включил приемник и быстро прошелся по всему диапазону. Главное, не выдать себя выражением лица. Лицо должно быть спокойным. Я просто, так же, как и каждый день, слушаю приемник, я не собираюсь выуживать неизвестную информацию…

Только бы узнать, какое сегодня число – уже будет легче.

Он поймал голос – мужской, но женоподобный:

Онегин – добрый мой приятель, родился на брегах Невы, – так пел воображаемый толстячок, – где, может быть, родились вы – тогда вы тоже мой приятель…

В моем мире пели чушь, – подумал Коре, – но здесь поют чушь троекратную.

Он еще раз прошелся по диапазонам, не нашел ни одной иностранной станции, зато попал на местную, Ыковскую. Станция вещала: