Логика бреда

В чем принципиальное отличие подлинного бреда от согласованного бреда «нормальной жизни»? Например, чем отличается бред отношения от того, что школа Гурджиева называет «внутренним учитыванием», когда человек постоянно озабочен тем, что о нем думают другие? (Например, красивая женщина вошла в комнату, все на нее обратили внимание, и она заметила это и сказала себе: «Все на меня обратили внимание!») Можно сказать, что в случае бреда человеку только кажется, что на него все обращают внимание, а в случае обычной жизни на человека на самом деле все обращают внимание. Но мы выше уже показали, что эти «кажется» и «на самом деле» ничего не стоят. Тогда что же получается? «На меня все обращают внимание» (кажется; бред). – «На меня все обращают внимание» (на самом деле; нормальная жизнь). Если убрать слова в скобках, то различия между бредом и нормой никакого не будет. Тем более что при бреде отношения человек имеет дело еще с целостными объектами, а не с химерическим констелляциями. Тогда возникает вопрос: почему мы это положение вещей называем согласованным бредом? Потому что играется определенная языковая игра: «обращают внимание – не обращают внимания». Выбирается какой-то «отрезок реальности» и нарративизируется.

Но почему мы думаем, что реальность состоит из «отрезков»? Реальность, если она вообще есть, есть нечто целостное и огромное, что и вообразить-то невозможно. Потому что для этого надо представить себе не только, кто вошел в комнату и кто обратил на него внимание, но и то, как они все были одеты, и какая мебель была в комнате, и что в этот момент творилось в соседней комнате, и в соседней квартире, и во всем городе, и во всем государстве, и на всей планете, и во всех галактиках, и во всех возможных мирах. Ясно, что это невозможно. Но почему наличие такой невозможности и выделение «отрезков» мы понимаем как бред? Ну, вошел кто-то в комнату, ну, обратили на него внимание или нет… Мы называем это положение вещей согласованным бредом, потому что не существует «на самом деле». Для того чтобы мы имели право сказать «на самом деле», мы должны обладать способностью описывать всю реальность, а это невозможно.

Когда «кто-то вошел в комнату», «кто-то прослезился» или «кому-то набили морду», или кто-то прочитал роман «Три мушкетера», то это не «отрезки реальности», потому что реальность по своей природе холистична. Вот если бы мы имели возможность сказать: «Он прочитал роман «Три мушкетера», а в этот момент в соседней комнате… в соседней квартире… в соседнем доме… во всем городе… во всех возможных мирах», – мы бы действительно описали временной срез реальности. А если мы говорим: «Он вошел в комнату, и на него кто-то обратил внимание», то это не реальность, это беллетристика. Потому что верифицировать или фальсифицировать тот факт, что он на самом деле вошел в комнату, можно только одновременно верифицировав или фальсифицировав все остальные факты и события, произошедшие в этот момент соседней комнате, в соседней квартире… и во всех возможных мирах. А это невозможно. Значит, «истина» и «ложь» – иллюзии. Это положение вещей мы и называем согласованным бредом.

В чем же все-таки отличие согласованного бреда от подлинного? Получается, ни в чем. Наше деление бреда на согласованный и подлинный – условность. Согласованный бред – разновидность подлинного, т. е. все люди в той или иной мере сумасшедшие. Или наоборот. Подлинный бред – разновидность согласованного, т. е. все люди здоровые. По-видимому, оба подхода отчасти справедливы, отчасти нет.

Что же из этого следует? Что не стоит делить людей на нормальных и сумасшедших. Как мы уже неоднократно заявляли, шизофрении не существует. А что же существует? Существует языковая игра в шизофрению. В безумие. В определенном смысле все сумасшедшие – симулянты, как бухгалтер Берлага и его товарищи по палате. Лэйнг красочно описывал в книге «Расколотое Я», как шизофреники в палате спокойно занимаются своими делами, но как только входит врач, они принимают нелепые пользы и начинают играть в сумасшедших. Но мне могут возразить, приведя объективные показатели: уплощение аффекта, галлюцинации… бред. Но давайте согласуем наш бред как-нибудь по-другому. Давайте поделим всех людей на шахматистов и всех остальных, и шахматистов будем сажать в сумасшедшие дома. Или не шахматистов, а, например, часовщиков. Или проституток. То, что выбор произволен, показал еще Фуко в книге «История безумия в классическую эпоху». Так что же нам теперь делать с этой проблемой? А в чем, собственно, проблема? Я, честно говоря, никакой проблемы, не вижу. А вы видите?