Лобановский с Базилевичем не стали, как многим хотелось бы это видеть, врагами. Их отношения остались прежними — ровными и добрыми, и каждый из них всегда был уверен в помощи другого, когда одному из них приходилось трудно. «Наша дружба пережила и этот непростой этап и оказалась сильнее всех несправедливостей жизни, — говорит Базилевич. — Ответственность за разрушение нашего тренерского тандема лежит не на нас, а на тех руководителях, которые искали и находили “жёсткие компромиссы” в ЦК КПУ...» Они не разошлись тогда, а расстались: без обид и отрицательных эмоций.
И когда у Базилевича в середине 90-х годов возникли серьёзные проблемы с трудоустройством, Лобановский всё сделал для того, чтобы Олег Петрович приехал работать в Кувейт.
Состав на «Днепр» «бунтовщики» называли сами. До часу ночи накануне игры ходили по базе и обсуждали произошедшее. Ни о какой подготовке к матчу не было и речи. Вольница. Ходили разговоры о том, что некоторые динамовцы тот матч с «Днепром» «сдали». Онищенко уверен, что этого не было.
...Когда у Трошкина, попытка отчисления которого из команды и привела к бунту, поинтересовались, сколь долго в нём сидела обида на Лобановского, он ответил: «Что вы, какая обида?! Обижаться можно на человека, когда ты точно знаешь, что он не прав. Первопроходцев же, к когорте которых относится Валерий Васильевич, ни в чём обвинять нельзя. Тем более что он полжизни, наверное, вложил в тот состав. Кроссы бегал — с нами, за столом сидел — с нами, в парную ходил — с нами... Заражал фантастической верой в победу, которая в итоге оказалась достижимой: мы всё-таки выиграли еврокубки, вошли в европейскую клубную элиту. А какой у него характер, это, по большому счёту, никого из нас не должно было волновать».
Конфликта под названием «август-76» могло не быть только при одном условии — достижении серьёзного результата в каком-либо из трёх международных турниров.
Либо победа в клубном Кубке европейских чемпионов, либо выигрыш титула чемпиона Европы среди сборных, либо, наконец, золотые олимпийские медали в Монреале.
Не случилось ни одного, ни другого, ни третьего.
Конфликт между тем назревал начиная с января 1976 года. Он тлел. Не мог не тлеть. Мог при крупной победе не разгореться до такой степени, до какой, в конце концов, разгорелся, но не тлеть — не мог. Молодые тренеры, на ура пролетевшие с «Динамо» и сборной 1975 год (а с «Динамо» — и 1974-й), совершили, на мой взгляд, грубейшую ошибку, настояв на разделении чемпионата страны, всегда цельного и цельностью своей всем — публике, футболистам, командам — привычного, на два чемпионата, весенний и осенний.
Идею, лишённую, как потом выяснилось, здравого смысла и неудачам в немалой степени поспособствовавшую, Лобановский и Базилевич продвинули тогда легко, с «позиции силы». Тренерам поверили на всех уровнях.
Чем руководствовались Лобановский и Базилевич?
Во-первых, они поставили перед собой цель вообще перевести чемпионат СССР — раз и навсегда — на общеевропейскую схему «осень—весна», которая должна синхронизировать внутренний сезон с сезоном европейским.
Стоит заметить, что переход на эту формулу — уже в новейшей истории — российскому футболу ничего, кроме вреда, не принёс. По причине, прежде всего, абсолютной неподготовленности этого перехода в нашей, северной в общем-то, стране. Доходило до того, что в июле—августе в России в футбол не играли, зато интенсивно, тур за туром, проводили чемпионат во второй половине ноября — первой неделе декабря.
Во-вторых, Лобановский и Базилевич, фактически «выдернув» основной состав киевского «Динамо» (он же — основной состав сборной СССР) из весеннего чемпионата страны, к матчам еврокубка для клуба и к официальным встречам сборной готовились не через серьёзные календарные матчи внутреннего турнира, а через многочисленные товарищеские игры с не самыми, стоит признать, сильными европейскими командами. Так, считали они, — и переубедить их в тот момент никак не представлялось возможным, — можно было подготовиться гораздо лучше.
Бесконечные сборы, запредельные нагрузки, многонедельное отсутствие футболистов дома, слабые соперники в контрольных матчах, в большинстве случаев, можно сказать, второразрядные (не считать же иными болгарскую «Тракию», французскую «Берришони», швейцарскую «Этуаль Каруж»...), — весь этот набор пагубно сказывался на взаимоотношениях тренеров с футболистами: появились трещинки. С очевидной угрозой трансформации в трещины.