Лобановский

Венгры были разгромлены в Ирапуато 6:0. «Ты видел?» — в ночи позвонил Олег Иванович. И снова, как и после Лиона, мы перебирали с ним эпизоды, восхищались скоростной командной игрой сборной и уровнем её готовности, вполне сбалансированной. О советской команде заговорили тогда как о теневом фаворите чемпионата мира. Были уверенный выход из группы, классная ничья с французами. А потом был матч 1/8 финала с Бельгией, в котором команда Лобановского дважды вела в счёте и контролировала ход встречи, но шведский арбитр Фредрикссон засчитал два бельгийских мяча, забитых из положения «вне игры», и советская команда была вынуждена вернуться домой...

Новый, 1979 год Олег Борисов встречал в больнице. Это было начало его тяжкого недуга, с которым он боролся последние шестнадцать лет. Первыми в январе навестили его Юрий Морозов и Валерий Лобановский. Лобановский попросил возглавлявшего лабораторию киевского «Динамо» Анатолия Зеленцова разработать, в соответствии с диагнозом, научно обоснованную систему бега для Олега — для быстрого восстановления сил, здоровья, поддержания формы. Борисов системой пользовался многие годы.

...Оказалось, что почти нет фотографий Валерия Лобановского и Олега Борисова вместе. Отношу это к тому, что оба не любили сниматься. Когда оказывались вместе, им было не до снимков: для встреч выпадало мало времени, а переговорить надо было о многом.

Они встречались в Киеве и Москве; во Львове, куда Борисов с сыном Юрой заехал на машине из Ленинграда, узнав о том, что киевские динамовцы проводят там матч чемпионата СССР с тбилисским «Динамо» (это был 1979 год, киевский стадион готовили к футбольному турниру Олимпиады-80); и в Козине, на даче Лобановского — жарили шашлыки, купались в Козинке, бродили по лугу, топили баньку; в Ленинграде, куда Лобановский с верной своей спутницей Адой регулярно приезжал в январе, в отпускное время для футбола.

Однажды они все вместе — с семьёй Морозовых, Юрием и Галиной, отправились ужинать в популярный тогда ресторан «Садко». У входа — огромная очередь. Люди — в ожидании освободившихся столиков. Морозов и Борисов на правах аборигенов, в городе не последних, попытались уговорить бдительного швейцара. Не тут-то было! Непреклонность стража ресторанных дверей оказалась поразительной: «Отойдите, не мешайте». И вдруг швейцар увидел скромно стоявшего в сторонке Лобановского. «Вот товарищ Лобановский, — объявил он, — пусть проходит. Он заказывал столик». — «А они, — отмеченный швейцаром Лобановский показал на Юрия Андреевича и Олега Ивановича, — со мной». Морозов ещё долго дулся на швейцара, его не признавшего, а «этого, из Киева приехавшего, — пусть бы там его узнавали!» — пустившего.

Как-то вечером после спектакля в БДТ Олег Борисов задержался в гримуборной, его жена Алла, отменная кулинарка, отправилась домой чего-нибудь приготовить, а Лобановский с женой Адой зашли в гастроном купить к столу сладкого и шампанского. В магазине они встали в очереди в соответствующие отделы. К высокому стройному Лобановскому, стоявшему последним — в дублёнке, пыжиковой шапке на голове, подошёл скромно одетый человек и вежливо спросил: «Не будете ли третьим?» Лобановский с невозмутимым лицом ответил: «Нет. Только первым». — «Ничего, к сожалению, не получится. Первый у нас уже есть».

Каждая встреча Олега и Валерия приносила обоим радость, отдохновение в их напряжённой творческой жизни. У Борисова и Лобановского было много общего — трудоголики, максималисты, однолюбы. Оба жили обособленно от толпы, от тусовок. Жизнью выдающихся творческих личностей, посторонних к ней не подпуская.

Лобановский был убеждён, что современному футболисту, и тем более футболисту будущего, недостаточно обладать высокой скоростью, мощным ударом, умением делать точные передачи. Во главу угла ставится интеллект, позволяющий мыслить на поле, с предельным пониманием относиться к тренерским установкам, органично дополнять усилия партнёров в рамках ведения командной игры. На тот момент образцом в этом плане для Лобановского был Андрей Шевченко — незаурядная личность не только на футбольном поле, но и за его пределами.

Однажды в машине, когда ехали из Ленинграда в Пушкин, Олег Борисов поинтересовался у Лобановского:

— Каким футбол будет через тридцать лет?

— Через тридцать — не знаю. Может быть, ещё такой же. А через пятьдесят, восемьдесят, сто — умным. В футбол будут играть люди мыслящие, в меру интеллектуальные.

— Такие, как ты?

— Как я или как ты. Будут литературные программы, математические. Кто первый высшую математику, высокий театр выдаст на поле, тот будет новым Пеле... Нам не дожить. Соответственно, и тренеры. Сначала — философы, потом — учителя изящной словесности, по совместительству бухгалтеры и психологи и уже только потом, в последнюю очередь, тренеры.

— Неужели это возможно? Не верится...

— Это и артистов коснётся. Людям когда-нибудь надоест на идиотов смотреть...