Читаем Лобановский полностью

Во-вторых, он никогда не грыз семечки и не любил, когда кто-то грыз их рядом с ним. Представить себе густой слой шелухи возле скамейки запасных киевского «Динамо» невозможно! Аккуратист, поддерживавший чистоту и порядок везде, где он находился, Лобановский только за попытку погрызть во время игры семечки выгнал бы с лавочки любого без права возвращения на неё.

Однажды в Эль-Кувейте мы со Светой и её мужем Валерой устроились на вилле в гостиной за какой-то увлекательной настольной игрой и машинально грызли при этом семечки. В какой-то момент из своего кабинета вышел Валерий Васильевич. Оглядев нашу компанию, сказал, глядя на меня: «Ну, они — ладно, уже пропащие. А ты-то зачем на поводу у них с этими семечками пошёл?..»

В-третьих, хотел бы представить картину: на «Камп Ноу» (!) к Лобановскому, сосредоточенному перед важнейшим матчем Лиги чемпионов (!), подходят люди в клубных костюмах с эмблемой «Барсы» и пытаются всучить мешок с очищенными семечками, прося при этом переводчика объяснить господину Лобановскому, что очищали их специально для того, чтобы «вокруг скамейки запасных уважаемого нами клуба не оставался густой слой шелухи»!

«Валерий Васильевич, — рассказывал 15 апреля 2016 года (опять же — в интервью «Спорт-экспрессу») Валерий Петраков, бывший футболист «Торпедо», сам потом вставший на тренерский путь, — с Козьмичом (речь о Валентине Козьмиче Иванове, замечательном торпедовском тренере. — А. Г.) в хороших отношениях были. Встречаемся на сборах в Адлере, так они закрывались после игры и сидели двое суток! Потом выходят — чёрные, обросшие».

Для чего Петраков выдумывал такое, понять невозможно. Ради красного словца? Ради того, чтобы унизить Валерия Васильевича и Валентина Козьмича, «приземлить» их, поставить в один ряд с собой?.. Лобановский всегда и во всём был для своих футболистов примером — в том, что касалось отношения к делу, к товарищам по команде, быту... Его никто и никогда, кроме жены Ады в редкие утренние минуты, не видел небритым. Тщательно выбритым он был всегда. Иногда, если вечером предстояла какая-то важная встреча, он брился второй раз в день. Даже в палате в запорожском медицинском центре, находясь фактически при смерти и редко приходя в сознание, он в минуты просветления первым делом настаивал на том, чтобы его побрили.

<p><emphasis><strong>Глава 26</strong></emphasis></p><p><strong>«ПРОРОКОВ НЕТ В ОТЕЧЕСТВЕ СВОЁМ...»</strong></p>

Тактика под игрока или игрок под тактику? До сих пор многие тренеры, когда им начинают объяснять, в каком направлении развивается футбол, говорят: «Это всё хорошо. Но вот у меня такие игроки и других нет. Значит, я должен под них подстраиваться». В таком случае о перспективе, о будущем, об эволюции футбола говорить бессмысленно.

По Лобановскому — игрок под тактику. Только так. В этом он видел прогресс футбола. Тренер, считал он, должен видеть образ игры. А если тактика под игрока, то тренер, грубо говоря, опускается до уровня футболиста, попадает в зависимость, его творческие идеи уже не реализовываются, он довольствуется тем, что у него есть. «Да, — говорил Лобановский, — может быть, он сумеет решить какую-то локальную задачу в чемпионате, в розыгрыше кубка страны или в каком-то турнире. Но — не более того. Лишь когда игроки подбираются под образ игры, которая будет, возможно, даже не завтра, не послезавтра, а ещё позже, — вот тогда и может быть прогресс футбола. Без этого — не будет».

Часто вспоминают звёздные для киевского «Динамо» 75, 86, 88-й годы. Тогда игроки подбирались под тот образ игры, который видел Лобановский. Разумеется, при этом в команде главенствующую роль играл налаженный в соответствии с требованиями современного футбола тренировочный процесс, поскольку следовало подготовить игроков так, чтобы они могли реализовывать ту тактику, которую предлагает тренер.

Лобановский приводил пример с Заваровым. Это был фрагментарный игрок, форвард, который делал какое-то индивидуальное действие и потом на несколько минут выпадал из игры. «Заваров — талантливый», — говорили о нём. Но вот попал он в киевское «Динамо», где другие принципы игры. Три года он осваивался в новой обстановке. Когда адаптировался и — главное — усвоил законы развития современного футбола, превратился в совершенно иного футболиста. Если в прежней игре Заварова было немножко таланта, то в новой — грани его таланта засверкали ослепительно. Заваров стал играть по всему полю, великолепно вёл борьбу. Он и забивал, и созидал, и разрушал. «Так вот, скажите, — спрашивал Лобановский, — он прибавил в своём мастерстве или же мы помешали развиться его таланту? Конечно, он прибавил, потому и стал очень дорогим, по тем временам, футболистом в Европе. Хочу заметить, что уже тогда фрагментарные игроки, которые умеют хорошо делать только что-то одно, были не нужны».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии