Читаем Лобановский полностью

Вволю насмеявшись, Лобановский сказал: «Даже предполагать не хочу, чем вызван этот, как бы помягче сказать, никого не обидев, пограничный с манией величия всплеск закомплексованного человека. Пусть другие догадываются... Поверить в этот бред невозможно...»

«“Система Лобановского”, — просвещал читателей со страниц еженедельника «Футбол + хоккей» (не путать с традиционным «Футболом-хоккеем») бывший профессиональный фехтовальщик Андрей Морозов, — это колоссальный фарт, который был у Лобановского, когда в его команде играл Блохин. В своё время, когда киевляне выигрывали чемпионат СССР, первый секретарь Компартии Украины Щербицкий обычно дарил команде пару талонов на приобретение вне очереди явной роскоши — автомобиля “Волга” чёрного цвета. Динамовцы так часто выигрывали союзное первенство, что “Волги” были у всех. Но Щербицкий продолжал их дарить... Так вот, когда Лобановскому приходили талоны на машины, он вызывал лидеров команды. Талонов обычно было меньше, чем лидеров. Кидали жребий. И Блохин всё время выигрывал! Тренеру даже предлагали отдавать Блохину машину без жребия — всё равно выиграет! Так что везучесть Блохина — его главное тренерское качество...» Ну здесь уж, как говорится, вообще без комментариев!

Александр Бубнов, абсолютно не имея даже начальных знаний в области спортивной фармакологии и не играя в киевском «Динамо», утверждает, что «применение фармакологических препаратов в Киеве было поставлено на самый высокий уровень». «Киевлян, — говорит он, — так прокалывали, что к соревнованиям весь допинг выходил. Правда, тогда ещё не было такой чувствительной аппаратуры, как сегодня, которая позволила бы обнаружить следы применения допинга. Всё это в Киеве тщательно скрывали».

Бубнов между тем делает вывод: «По сути “Динамо” и “Спартак” оказывались в неравных условиях. И как Бесков, который, конечно, знал о применении допинга в Киеве, мог бороться с “Динамо”, если там использовали фармакологию, а мы шли на собственном ресурсе».

С этим выводом, совершенно бездоказательным, не стыкуется бубновское же предположение о том, что его партнёр по «Спартаку» Фёдор Черенков мог принимать предложенный спартаковским врачом допинговый препарат. «Я, — пишет Бубнов в книге «Спартак: 7 лет строгого режима», — от допинга отказался, но в тот момент даже не подумал, что другие могли согласиться. И когда у Феди Черенкова начались проблемы с психикой, невольно закралась мысль, а не в допинге ли причина. Федя же носился как угорелый. Мог ли допинг дать побочный эффект? Всяко могло быть».

Сотрудник Совинтерспорта Владимир Абрамов рассказывает, как во Франции, где играл клиент этой обиравшей футболистов организации, Сергей Скаченко сообщил жене, что летит на сбор в Киев: «Лобановский собирает нас после ноябрьских праздников». — «Ага, беги быстрей, а то никак не наиграешься, — отреагировала, со слов Абрамова, жена Скаченко. — Давно враскоряку не ходил?! Как вернётся со сборов — ходить не может, вся промежность воспалена. Как в Киев поедет, у него там каждый день понос, чем их там кормят?»

И Абрамов на основании этого занимательного супружеского диалога принимается рассуждать о Валерии Васильевиче как о большом знатоке «специфического питания», утверждает, что, «пожалуй, лишь Блохин, который состоялся в “Динамо” без всевидящего ока Лобановского (? — А. Г.), мог позволить себе пообедать без приёма горсти таблеток», и, щеголяя поразительной наблюдательностью, со знанием дела сообщает о том, что все вечера «“Динамо” в полном составе сидело на “горшках”, растирая туалетной бумагой зад до красноты».

Только и остаётся, возвращаясь к обмену репликами четы Скаченко, добавить, что при Лобановском Скаченко в национальную команду Украины не приглашался ни разу. «После ухода Сабо из сборной, — уточнил Скаченко в интервью журналисту Михаилу Спиваковскому, — я за эту команду не выступал. Лобановский меня не вызывал».

Журналист Борис Минаев рассказал на страницах «Огонька», что из привычек Лобановского, «любившего порассуждать о засолке грибов или огурцов», «самой знаменитой была одна — грызть во время игры семечки». «Эту же привычку, — пишет Минаев, — перенял и весь тренерский штаб. Видимо, Лобановский говорил им: чем курить, лучше грызите. Проживёте дольше. А может быть, не хотел, чтобы они говорили глупости, пусть лучше жуют, рот будет занят. После игры вокруг скамейки запасных всегда оставался густой слой подсолнечной шелухи. В Барселоне к ним подошли представители “Барселоны” и предложили несколько кило очищенных семечек. Лобановский гордо отказался. “У нас свои, с Украины”, — сказал он».

И эта публикация, случись она при жизни тренера, вызвала бы его обращённый ко мне вопрос: «Ну, признайся, что сам выдумал?!»

Во-первых, Лобановский никогда не рассуждал о том, что его не интересовало, что он не знал и знать не хотел — засолка грибов и огурцов в список этих тем входила по умолчанию.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии