Читаем Лобановский полностью

Можно ведь, во-первых, и по-иному повернуть: партийные власти Украины своим «решением» заведомо лишили киевское «Динамо» 25 процентов очков, фактически «запретив» им выигрывать все матчи у украинских команд. Во-вторых, получается — по Рафалову — так, что до 1968 года никаких «указов» подобного рода не было, и, значит, с команды Маслова времён 1966 и 1967 годов снимаются все подозрения. И, наконец, группа наблюдателей во главе с Рафаловым с радостью убедилась в том, что их «не обманули», но не стал Марк Михайлович по каким-то причинам уточнять, что вничью «Динамо» сыграло с «Шахтёром», «Зарей» и «Черноморцем» на своём поле, причём произошло это в начале чемпионата (в Кировабаде и Баку в первых турах тоже были ничьи), когда была заметна «стартовая пробуксовка» киевлян, а выиграло у этих же команд в гостях, когда набрало ход и когда киевлян остановить было невозможно.

Не оперирует Рафалов и ещё одной немаловажной деталью. В том же 1968 году киевское «Динамо» встречалось в чемпионате и с московскими клубами, коих было пять. Так вот, в матчах с ними киевские футболисты набрали ровно 75 процентов очков — столько, сколько якобы требовали для «Динамо» украинские партийные власти от своих команд, причём с ЦСКА, «Спартаком» и «Торпедо» киевский клуб сыграл по «заданной» схеме — победа дома и ничья в гостях, — с «Динамо» победы разделил, а у «Локомотива» обе встречи выиграл. Так что московские команды вложили в «сейф киевлян» в общей сложности 15 очков из 20 разыгрывавшихся.

И вот так, с цифрами наперевес, можно пройтись по всем «подозрительным», по мнению недоброжелательно настроенных по отношению к киевскому «Динамо» «знатоков», чемпионатам Советского Союза, в которых команда из столицы Украины, к их нескрываемому неудовольствию, побеждала. Странное совпадение, но основными распространителями сведений, ничего общего с тем, что и как происходило на самом деле, стали телекомментаторы.

«В своё время на Украине, — говорил, например, на страницах «Советского спорта» Владимир Перетурин, — был приказ по команде Лобановского: все украинские команды должны отдавать игры в Киеве и сводить вничью домашние матчи». «Сегодня, — вторит Перетурину его молодой коллега Василий Уткин, — никто не спорит с тем, что делёж очков с киевлянами всеми украинскими клубами по принципу “ничья дома — поражение в гостях” является фактом. Тому очень много есть самых разнообразных свидетельств, их давно устали опровергать».

Даже такой вроде бы серьёзный телекомментатор, как Геннадий Орлов, сам в футбол, в отличие от подавляющего большинства своих коллег, на относительно серьёзном уровне поигравший, не удержался от ретрансляции явной выдумки. «Механизм выведения киевского “Динамо” на верх турнирной таблицы, — заявил он на страницах «Советского спорта», — был разработан ЦК компартии Украины во главе с Владимиром Щербицким. Его первый секретарь (кого — его? ЦК? Щербицкого? — А. Г.) обзванивал коллег из Луганска, Донецка, Харькова, Днепропетровска и Одессы. В трубку он наговаривал примерно следующее: “Динамо” — наш республиканский флагман, надо помочь. Давайте у вас дома сыграем вничью, а в Киеве на равных. Чемпионат начинается, а у “Динамо” уже есть очки в запасе».

В тех сезонах, что киевским «Динамо» руководил Лобановский, его команда лишь в пяти случаях из восемнадцати отбирала у клубов Украины 75 процентов (и более) очков и четыре раза при этом становилась чемпионом СССР! Московские же команды за эти годы киевляне лишали 75 процентов (и более) очков шесть раз. Что ж: Щербицкий и в Москву звонил и диктовал условия московским начальникам?..

В среднем же у клубов Украины киевское «Динамо» набирало за сезон 66,8 процента очков, у московских — 64,4 процента, у всех остальных — 67,4 процента. «Джентльменский набор» обвинителей киевского «Динамо» вообще и Лобановского в частности — «приказ Щербицкого», «победа дома — ничья в гостях», «нечестно выигранные чемпионаты...». «Все знали, — писал Аркадий Галинский, создававший из выдуманных им пазлов любую конструкцию, — что остальные украинские команды высшей лиги — “Шахтёр”, “Днепр”, “Черноморец”, “Металлист”, “Заря” — отдавали динамовцам Киева потребные им для чемпионства очки... Давно уже пора сказать, что эта команда, повторяю, команда, а не её игроки, была нечестной. А в период, о котором у нас идёт речь (когда динамовцев тренировал Лобановский. — А. Г.), особенно нечестной, потому что отбирала по повелению сверху, из украинского ЦК, очки у целой группы сильных команд республики».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии