«Ливонский» цикл

Известия о том, что Шлитте от имени Московита вел успешные переговоры с императором и добился от него весьма выгодных для русского государя преференций, вызвали нешуточные опасения и в Ливонии, и в Польше с Литвой. Единодушно, чуть ли не слово в слово, король Польши и великий князь литовский Сигизмунд II и ливонский магистр Иоганн фон дер Рекке выступили против такого решения императора. К этому хору возмущенных голосов присоединился и король Швеции Густав Васа, который в октябре 1548 года писал рижскому архиепископу Вильгельму, что не стоит давать Московиту возможности ознакомиться с новинками западноевропейского военного дела и, само собой, не нужно пропускать в Россию мастеров-артиллеристов и вообще военных людей. Надо полагать, что это послание шведского короля было связано с дошедшими до него известиями о миссии Шлитте.

Кстати, Сигизмунд II в 1553 году инструктировал своих послов, отправлявшихся в Рим: мол, передайте папе, что московиты никогда не станут католиками, не стоит на это надеяться, и вообще, пока они слабы и неучены, в особенности в морском деле. Но не дай Бог, чтобы они научились мореходству — вот тогда они станут еще могущественнее, чем когда бы то ни было, к великому огорчению всего христианского народа!

^{Густав I Васа, король Швеции}

Магистр, задействовав все свои связи, 12 октября 1549 года сумел-таки добиться отмены императорского решения и установления запрета на импорт в Россию стратегического сырья, оружия, военных технологий и, само собой, воспрещения въезда в Московию специалистов. Кстати, судя по всему, свою роль в перемене настроений императора сыграл и бывший имперский посол в России во времена Василия III, отца Ивана IV, Сигизмунд Герберштейн. Как раз в 1549 году вышло первое издание его «Записок о Московии», достаточно ярко живописующих нравы московитов и их государя. Вряд ли такое совпадение было случайным.

Нетрудно догадаться, как к этому отнеслись в Москве. Когда в 1550 году ливонские посланники прибыли на переговоры о продлении мира, их встретили более чем неласково. Изумленные послы услышали, что «благоверный царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии положил был гнев на честнаго князя Вифленского, и на арцыбископа, и на всю их землю», поскольку последние не только в пограничных и торговых делах допускали «неисправления», но и «людей служилых и всяких мастеров из Литвы и из замория не пропущали». От послов потребовали также, чтобы те донесли до ливонских владетелей-ландсгерров требование московского государя, чтобы те «служилых людей и всяких мастеров всяких земель, отколе хто ни поедет, пропущати в благовернаго царя рускаго державу без всякого задержанья». В противном случае Москва угрожала принять соответствующие меры и пустить в дело последний довод королей. Еще бы: препятствуя закупкам сырья, оружия и приезду специалистов, де-факто магистр выступил союзником казанского «царя», а значит, и врагом Ивана IV.

Перепуганный магистр немедля отправил к императору слезницу-суппликацию. Он сообщал своему сюзерену, что великий князь московский, угрожая войной, потребовал от него, магистра, обеспечить свободу торговли всякими товарами, в том числе серебром, медью, свинцом и оловом, а также открыть свободный и беспрепятственный проезд служилых и мастеровых людей из Литвы и Германии в Московию. По мнению магистра, выполнить эти условия решительно невозможно, ибо и без того могущество и сила Московита чрезвычайно велики и наводят страх на всех граничащих с ним королей и великих князей христианского имени. Если Московит захватит Ливонию и закрепится на берегах Балтики, то все другие близлежащие земли — Литва, Польша, Пруссия и Швеция — также быстро попадут под его власть. Чтобы избежать этого печального развития событий, довольно будет не снабжать Московита оружием и всякими военными материалами, ведь если он не будет получать военных товаров, у него не будет навыков и опыта их применения.

Проливаемые магистром слезы возымели нужное действие. Император согласился с его доводами: раз такое дело, то пускай все останется как есть, и Московиту не достанется то, что сможет его усилить и нанести ущерб интересам христианского мира.

^{Сигизмунд Герберштейн в русском одеянии, пожалованном ему Василием III}