Люмен

– Взгляни ещё раз, как гибнет ваш мир. Так что, напомнить, кто именно решил, что может отомстить, а кто, что у него есть шанс одним ударом всё закончить? У нас нет возможности решить конфликт силой принципиально, теперь и вам будет не до этого. Да, есть период неустойчивости, но Каэл решил и его, активировав новых-старых спектраторов не из вашего мира. Да, он избавил меня от искушения решить вопрос кардинально, у нас по-прежнему синергия недостаточна, да и сами мы не можем реинкарнировать самих себя, а потому гибель каждого невосполнима и ещё сильнее снижает возможности по синергии. Но и вам придётся несладко, если попытаетесь нас стереть, а уже скоро будет и не до этого. И только от нас двоих зависит, сможем ли мы воспользоваться шансом, который нам дал Пилот, и какой станет Кэтиа, что будет после, – ответил он всё так же спокойно.

– Но миллиарды всё равно умрут? – задала она новый вопрос.

– Да, миллиарды умрут. Все умрут, а те, кто выживет, будут уже другими, – ответил он.

* * *

Полгода спустя

– Я говорила тебе, что пора выбираться из этого города, – прокричала сквозь грохот ожесточённой перестрелки на улице одна из двух кэтианок, сейчас прячущихся за ящиками внутри бывшего торгового центра.

– Кофеева, кому мы где нужны! Мы чужие на Кэтиа, а когда все против всех, никто непонятно кого брать себе в прайд не будет, разве что на пушечное мясо, – отреагировала вторая и потом вдруг застонала.

– Будто мы уже им не были. Вспомни десантную операцию. Однако же выжили, а сейчас ты ранена, лечить тебя негде, пошло воспаление, и сколько ты ещё протянешь, совершенно непонятно. Я, конечно, слышала байки про Первых, будто у вас супервыносливость, но списать то, что ты до сих пор сознание не потеряла от боли, не могу. Пойми, надо принимать решение, пока ты ещё ходить можешь. Там, может, подлатают, или хотя бы антибиотиков дадут, чтобы хоть как-то само всё заросло, – ворчливо заметила первая.

– Ну, сходи, запишись к охотникам за нами. Не заметила, как они радостно разбираются, кто возьмёт главный приз и нас пристрелит?! – вспылила её собеседница.

– Командир, я пока из ума не выжила, а там грохочет нечто посерьёзней стрелковки. Судя по скорости огня, даже убедительней тяжёлой пехоты. Боюсь, им резко стало не до нас и надо воспользоваться случаем и уносить наши задницы и не попасть под раздачу их противникам, – воскликнула Кофеева, пытаясь перекричать грохот выстрелов скорострельного орудия, доносящегося с улицы.

– Вот и беги. Я не могу, устала что-то, – откликнулась вторая.

– Рис, ты мне это брось. Хватит косить под лузера! Сжала булки покрепче и вперёд! – возмущённо потребовала первая у неё.

– Как же ты меня достала. Неужели не понятно, что я не жилец, и мы выясняем только одно, когда именно сдохну! – вспылила Миулова.

– Заткнулась! Да ради того, чтобы сохранить такие сиськи, нужно бороться до конца, ведь почти ни у кого таких нет, а сохранение генетики – это святое! Взялась за меня и вперёд, – потребовали от неё Кофеева.

– На хрен пошла! Я сама. Кстати, как тебя все-таки зовут? А то как-то рядовой второго класса уже смысла не имеет, да и слишком безличностно, а мы давно уже не в армии, – устало отмахнулась от неё Рис.

– Вот, другое дело, а то подыхать собралась. Тогда выжила, а тут перестрелки с охотниками испугалась! Это… я Чико, – довольно заявила её спутница, а потом всё-таки представилась.

– Та милая мелкая змейка, почти червяк? – удивлённо уточнила Миулова.

– Не смешно. Полное имя Чиколука, но мама меня так звала, – ответила та.

– А зачем ты мне это всё рассказываешь? – осторожно спросила Рис.

– Не знаю, просто хочу, чтобы хоть кто-то знал и, если вдруг что, вспомнил. Мир стал совсем не тот, и не только ты думаешь, что не долго протянешь, – оскалившись, ответила Кофеева.

– Не злись. Просто у меня уже и повод есть, а тебе себя пока хоронить не стоит. И вообще, чего ты со мной возишься, давно бы ушла в Кэтиа, там вроде Великая Праматерь наших быстро организовала. Ты так, как я, не косячила, тебя с радостью бы обратно приняли, – отозвалась Миулова и направилась на выход, пробираясь среди завалов.

Бой тут когда-то был упорный и, судя по следам на стенах и разрушениям, не один. Что тут можно было делить столько раз, ведь явно самое ценное из торгового центра вынесли сразу. Видимо, даже то немногое, что осталось стало не менее ценным. Пока из города почти все не ушли. Ловить здесь нечего и постоянный смрад от разлагающихся и никем не убираемых трупов противоборствующих сторон.