Люкс Инферна (СИ)

  -Не знаю, -ответил Андрей. -Я - слишком маленький человек. Таким как я, в нашем мире попросту не дают куда-то пробиться. Поскольку все места уже заняты и распределены. Теми, кто сидят у власти. Теми, кто подмяли под себя бизнес и ресурсы. Теми, кто защищают всех этих хозяев жизни. Сильные мира сего не дадут такому как я даже пикнуть. Меня просто раздавят как таракана. Потому что ресурсы ограничены, поделены между сильнейшими. А нам, маленьким людям, приходится подъедать крохи, которые падают с их столов, и драться друг с другом. Потому что дотянуться до ближнего гораздо проще и безопаснее, чем до тех, кто сидят наверху. И мы ненавидим друг друга, потому что отнимаем друг у друга последние радости жизни: работу, модную шмотку, красивую бабу, или богатого мужика, парковочное место. Да что угодно. Мы дошли до того, что готовы за это убивать. И единственная наша отдушина - это бухло, наркота, секс... Да хотя бы просто громкая музыка из автомобильных колонок. Всё, что хоть как-то способно заглушить нашу тоску и безысходность. Какой нам прок от знаний, если их некуда применить? Какая нам выгода от борьбы, если она лишь поменяет местами фигуры на крайней линии шахматной доски, а пешки как были, так и останутся пешками? Какой вообще прок от такой жизни? Если можно просто её закончить, и стать, наконец, кем-то, отличным от нуля. Живущим без страха, без апатии, без зависти, без душевной пустоты, без раздражения, боли, голода, лжи... Без ощущения собственной никчёмности. Миру живых будет только лучше, если в нём станет на одного неудачника меньше.

  Элигос вздохнул, потёр когтями виски. Затем, бесцельно посмотрев на монитор своего компьютера, он полистал документы в папке, сделал там пару пометок, и сказал терпеливо дожидавшемуся Андрею.

  -Как я вижу, мы с тобой говорим на разных языках. Что-ж. Печально. Видимо вы там, на Земле, окончательно поставили на себе крест. Твоё желание остаться в аду неслучайно. Этот новый синдром у нас называется 'Люкс Инферна'. Когда человек, оказавшийся в аду, не хочет из него уходить. Мы не можем отказать тебе в этом желании, но всё же я прошу тебя ещё раз хорошенько подумать. Стоит ли во так, одним махом, расставаться со своим миром раньше положенного срока? Конечно, это уже не классическое самоубийство, а скорее эвтаназия, но тем не менее, дело противоестественное. Человек не должен хоронить себя заживо. После своей смерти, он должен принести с собой сюда, в ад, полный багаж обретённых на Земле знаний и опыта. И чем больше их будет - тем лучше. Поскольку с ними здесь жить гораздо легче и веселее. Не торопи события, Андрей Алигеров. Ад от тебя никуда не денется. А вот ты от ада вполне ещё можешь себя уберечь. Понимаешь, на что я намекаю?

  Андрей пожал плечами.

  -Ступай отсюда, глупец. И не майся дурью, -строго, по-учительски, сказал ему демон. -Лифт в рай вон там, в соседней комнате. Возможно, потом ты скажешь мне спасибо за то, что я тебя отговорил. Иди. Апостол Пётр не любит долго ждать.

  При всём своём нежелании уходить, Андрей почему-то повиновался увещеваниям Элигоса. Возможно, сыграло свою роль желание посмотреть, что из себя представляет рай. Ведь если ад произвёл на него такое впечатление, то уж рай-то непременно должен будет его восхитить. А возможно, это его жажда достигла того момента, когда терпеть её стало невыносимо. Только это неугасимое желание и сподвигло естествоиспытателя покинуть преисподнюю.

  С тяжёлыми мыслями, он прошёл к лифту, поджидавшему его с открытыми дверями. Никаких кнопок в кабине не было. Как только Андрей оказался внутри, двери плавно закрылись, заиграла 'Аве Мария', и кабинка поплыла наверх. Шевеля во рту своим пересохшим языком, путешественник прислонился к задней стенке, и прикрыл глаза. Он чувствовал, как жар отступает, и из вентиляционных решёток, обрамляющих кабинку под потолком, всё сильнее тянет прохладной свежестью, приятно обдающей подгоревшую кожу на лбу.

  Лифт всё поднимался и поднимался. Тяжесть в ногах отступала. Андрей не мог поверить в то, что совсем скоро увидит если не самого Бога, то его ближайшего сподвижника. Но он получил слишком много впечатлений, и устал, поэтому воспринимал это предвкушение совершенно спокойно, без рефлексии.

  Наконец кабинка остановилась, и двери открылись. Но не спереди, как ожидал Андрей, а сзади. Из-за чего он едва не выпал наружу, в последний момент успев сохранить равновесие и удержаться на ногах. Пол в лифте тут же покрылся прохладным туманом, словно на каком-то эстрадном концерте семидесятых годов прошлого столетия. Такой же густой туман покрывал всё вокруг, делая поверхность абсолютно невидимой. Обернувшись, естествоиспытатель вышел из лифта, и прищурился от слепящего света.

  Как же здесь было светло! Свет был буквально повсюду. И невозможно разобрать, где заканчивается земля и начинается небо. По сути, небо было вообще везде.