Льюис Кэрролл

После закрытия «Комик тайме» Йейтсу удалось начать новое издание под названием «Трейн» (Train). В марте 1856 года вышла первая публикация Чарлза в этом журнале — цитированное выше стихотворение «Уединение» (Solitude), сочиненное тремя годами ранее. Написанное в романтическом ключе, оно трогает искренностью интонации. Его строки характерны для лирических произведений, занявших свое место рядом с шуточными стихами, гротесками и пародиями.

Всего в журнале «Трейн» Чарлз опубликовал восемь стихотворений. Поначалу он подписывался инициалами «Б. Б.» (которые так и не удалось расшифровать), однако Йейтс попросил его придумать какой-нибудь более интересный псевдоним. Чарлз представил на его рассмотрение четыре варианта: Эдгар Катвеллис (Edgar Cuthwellis), Эдгар А. С. Вестхилл (Edgar U. C. Westhill), Луи Кэрролл и Льюис Кэрролл. Первые два представляли собой анаграммы его имен Charles Luthwidge; сочинение же двух последних потребовало известной изобретательности: Чарлз сначала «перевел» имена на латынь — получилось Carolus Ludovicus\ затем поменял местами и «перевел» обратно на английский — получилось Льюис Кэрролл! Чарлз предоставил Йейтсу право выбрать из предложенных ему псевдонимов тот, который больше ему понравится. Издатель остановил выбор на Льюисе Кэрролле, за что мы должны быть ему благодарны, «Уединение» было впервые подписано этим псевдонимом.

К этому же времени относится стихотворение Чарлза «Путь шипов и тропа роз» (на русском языке оно вышло под названием «Дорога роз», также подписанное новым псевдонимом и посвященное англичанке Флоренс Найтингейл, организовавшей во время Крымской войны санитарные отряды и полевые госпитали; в тяжелейших условиях она вместе с медсестрами самоотверженно ухаживала за ранеными).

Героиня стихотворения Чарлза с горечью размышляет об участи женщин служить мужчине «игрушкой, куклой для забав» и слышит таинственный голос, возражающий ей:

«Ты — светоч, озаряющий его далекий путь,
Надежды луч, рассеивающий скорбь и муку!»
Перед глазами героини предстает видение:
И вот она стоит среди холмов огромных,
Вокруг — повсюду, сколько видит глаз,
Ряды солдат, построенных для битвы,
Немые и недвижные, стоят друг против друга.
Но чу! Вот дальний гром сотряс холмы,
То всадников отряд в порыве слитном
Вперед помчался сквозь живое море,
Помчался к гибели; лишь горстка прорвалась
За строй противника, отчаянно сражаясь.

Видение меняется:

Страх и Боль витали над рядами
Больных и умирающих людей.
Там правил мрак, струившийся от крыльев Азраила,
Но в нем сновал без устали живой огонь:
Та, что явила милосердье к падшим,
Спокойно проходила между них,
И ясный взор ее звездою путеводной
Был для людей, и каждому она
Дарила свет, дарила утешенье,
Смягчала жар предсмертный губ касаньем
Или, склонясь, шептала пару слов
На ухо умирающему воину,
Который, уходя в долину грез,
Благословлял ее.

Таинственный голос, услышанный героиней, продолжает: