Льюис Кэрролл: Досуги математические и не только

                               Апрель 1868 г. [65]

МЕЛАНХОЛЕТТА

Сестрица пела целый день,
       Печалясь и тоскуя;
К ночи вздохнула: «Дребедень!
       Слова весёлы всуе.
К тебе ещё печальней песнь
       Назавтра обращу я».

Кивнул я, слышать песни той
       Не чувствуя желанья.
Из дома утренней порой
       Ушёл я без прощанья.
Авось, пройдёт сама собой
       Тоска без потаканья.

Сестра печальная! Узнай:
       Несносны эти ноты!
Твой хмурый дом совсем не рай,
       Но нет тебе заботы.
Лишь засмеюсь, хоть невзначай,
       Ревёшь тогда назло ты!

На след’щий день (прошу простить
       Моё произношенье)
Мы в Садлерс Веллсе посетить
       Решили представленье
(В сестре весёлость пробудить
       Должно же впечатленье!).

С собой трёх малых звать пришлось —
       Каприз весьма понятный, —
Чтоб меланхолию всерьёз
       Отправить на попятный:
Спортивный Браун, резвый Джонс,
       А Робинсон — приятный.

Я сам прислуге дал понять,
       Какие выраженья
Способны жалобы унять,
       Как масло — вод волненье;
Лишь Джонсу б даме дух поднять
       Достало обхожденья.

Мы чушь несли про день и вид
       (Следя её отдачу),
Провентилировав «on dit»
       И цены кож впридачу;
Сестрица ныла: «Всё претит...
       Не забывай про сдачу».

«Бекаса ешь — остынет он.
       Ах, ах! Венец природы!» —
«Мост Ахов, господа, смешон;
       В Венеции всё воды...» —
Такой вот Байрон-Теннисон
       (Вполне во вкусах моды).

Упоминать и нужды нет
       Что слёзы в блюда нудно
Лились, что скорбный наш обед
       Глотать нам было трудно
И стать одною из котлет
       Желал я поминутно.

Начать беседу в сотый раз
       Хватило нам терпенья.
«У многих, — подал Браун глас, —
       Встречаются влеченья
К рыбалке, травле... А у вас
       Какие предпочтенья?»

Она скривила губы — так
       Мы в пальцах кривим ластик:
«Ловить на удочку собак,
       Стрелять по щукам в праздник,
По морю прыгать натощак.
       Мне кит — что головастик!

Дают-то что? “Король... ах, Джон”? —
       Заныла, — Скука, позы!»
И, как всегда, тяжёлый стон,
       И вновь ручьями слёзы.
Вот взвился занавес вдогон
       Помпезным фуриозо.

Но смехом дружный наш раскат
       Она не поддержала.
Перевела в раздумье взгляд
       С оркестра к балкам зала;
Произнесла лишь: «Ряд на ряд!» —
       И тишина настала [66].

ТЕМА С ВАРИАЦИЯМИ

Отчего так, что Поэзия никогда не была подвергнута тому процессу Разбавления, который с такой выгодой показал себя в отношении сестринского искусства, Музыки? Разбавляющий вначале подаёт нам несколько нот какой-то хорошо известной Мелодии, затем дюжину тактов собственного сочинения, затем ещё некоторое количество нот первоначального мотива и так далее попеременно; таким образом он оберегает слушателя если не от малейшего риска признать пьесу сразу, то по крайней мере от чрезмерного волнения, которое способна вызвать её передача в более концентрированном виде...

Воистину, подобно тому как прирождённый эпикуреец любовно медлит над ломтем превосходной Оленины и при этом всеми фибрами души словно шепчет: «Excelsior!», — однако прежде чем приступить к лакомству, проглатывает добрую ложку овсяной каши; и подобно тому как тонкий знаток Кларета позволяет себе лишь чуточку пригубить, а потом уж пойти и выдуть пинту или более пива в буфете, точно также и —