Люфтваффельники

Мгновенно сбледнувший с лица и перепугавшийся до икоты, курсант Копыто сразу же перестал корчиться в «приступах эпилепсии» (поскольку, танцами «это» назвать было невозможно даже с натяжкой) и голосом «умирающего лебедя» доложил грозному комбату, что вышел из спортзала, чтобы банально пописать. Комбат сделал вид, что поверил и изъявил настойчивое желание самолично сопроводить курсанта Копыто до туалета и обратно.

Витя действительно прогулялся до туалета, где не только обильно обоссался, но и чуть знатно не обгадился от неожиданного перепуга.

Тем временем, в спортзале уже во всю шло оглашение результатов экзамена. Лично меня все устраивало как нельзя лучше…

Как вдруг, в зале появляется алебастрово-бледный Витя Копыто под конвоем самого Пиночета и спрашивает у лейтенанта-экзаменатора разрешение встать в строй. Вася Рожнев, не дожидаясь «провала адресов и явок», а также начала повальных обысков, арестов и погромов, «под шумок» незаметно улизнул из строя 45-го классного отделения вместе с подразделением 16-й роты, которое сдавало экзамен в этом же зале другому преподавателю кафедры «физо» и уже выходило из зала. Получилось очень удачно, Вася испарился самым чудесным образом — как будто его и не было.

Уф! Хоть Вася спасся, скрытно покинув поле зрения Пиночета, сохраняя в нетронутой целостности свою жизнь и карьеру, и то радует!

Лейтенант-физрук, недоверчиво посматривая на новоявленного незнакомца и не признавая в нем «курсанта Копыто», уверенно ткнул в меня пальцем, «авторитетно» заявляя, что Копыто — это я! А этот «Копыто» — вовсе и не Копыто, а какой-то наглый самозванец! Комбат несказанно удивился данному утверждению и приказал принести наши «военные билеты».

Лейтенант уверенно настаивал на своем, мы в Витей дружно мычали и тупо отнекивались. Тогда, Пиночет попросил экзаменационную ведомость. Увидев 4-ки и 5-ки у «Копыто», комбат удивился еще больше и потребовал настоящего Виктора Копыто продемонстрировать «пятерочный» прыжок через коня.

Настоящий курсант Копыто обреченно вздохнул, максимально разогнался и, зажмурив глаза, со всей дури «засадил» свой член в торец упрямой животины, сдвигая спортивного коня с установленного места чуть ли на пару метров, причем с характерным противным скрежетом и глубокими царапинами на деревянном полу спортзала. Все приехали! Это провал! Никакие слова оправдания к рассмотрению не принимаются! Коронный прыжок Виктора красноречиво расставил все на свои места! Виновны!

Лейтенант-физрук осознав что его банально обманули, щедро влупил Виктору двойки по всем пунктам экзаменационной ведомости, а заодно и мне… Но я, возмутившись такому «несправедливому» решению, бодренько подтянулся 20-ть раз, легко перепрыгнул через коня на честнейшую «5-ку» и четко прокрутив упражнение на перекладине, приготовился идти «позориться» на брусья, но вмешавшийся Пиночет своим волевым решением остановил мое «триумфальное» шествие по спортивной арене училища ВВС и собственноручно вписал мою скромную фамилию в необъятный черный список «политических» (неблагонадежных) до выяснения всех обстоятельств, так сказать.

Стоит отдать должное, все парни их 45-го к/о, включая сержантов, стояли «мертво» на нашей стороне: «мол, я не я, лошадь не моя, это Симонов, это Копыто, и никого здесь больше не было…»

Тем не менее, наш с Витей зимний отпуск благополучно полетел «коту под хвост» до «особого распоряжения» — на усмотрение пострадавшей стороны — лейтенанта с кафедры «физо» (так определил полковник Серов), а наши отпускные билеты «белыми перелетными птицами» перекочевали в личный сейф Пиночета. Мде… И вот на фига мне все это надо было?! Эх, твою…!

Тем не менее, уныние и отчаяние не входит в число первоочередных качеств и многочисленных достоинств курсанта ВВС и поэтому, сдав последние профильные экзамены, мы с Виктором ломанулись на кафедру «физо» вымаливать «индульгенцию».

Ошарашенный нашим неистовым напором, лейтенант почти сдался и уже был готов позвонить Пиночету с эпохальным сообщением, что великодушно прощает нас, но «более умные и старшие товарищи» из числа преподавателей кафедры «физо», ненавязчиво подсказали «молодому и неопытному товарищу», что неплохо было бы решить пару задач «не решаемых по-определению», а именно…

Под грандиозными сводами потолка огромного училищного спортзала, на запредельной высоте, болталась старая и уже неприлично выцветшая растяжка: «Приветствуем участников Олимпиады-80 в Москве!»

Если учесть, что данная олимпиада благополучно закончилась почти 10-ть лет назад внушительной победой советских спортсменов, то этот лозунг (баннер, по-модному) мягко говоря, несколько потерял свою актуальность, а вот снять его было невозможно по причине высотной недосягаемости и недоступности оного.