Люфтваффельники

На примере отказников, эдаких политических диссидентов, компартия с доброй и ласковой улыбкой, но суровой и беспощадно карающей политикой, навязчиво и настойчиво приглашала курсантов в свои ряды. Постоянно и повсеместно создавала все условия, чтобы упирающиеся и сомневающиеся отроки неразумные, сделали неотвратимый и единственно правильный выбор.

На примере всяких неуважаемых в курсантских кругах Конфоркиных, КПСС давала понять, что будущее этого парня будет, просто шоколадное. В результате, Конфоркин стал круглым отличником и самым перспективным курсантом, в смысле распределения. В списках увольняемых из расположения части, он всегда был под № 1. Но, как ни странно, девушки на него, почему-то не западали. Не клевали и все тут, хоть вешайся! Значит, не все бабы дуры, и это откровенно радует!

Итак, не смотря на все титанические усилия партийной организации училища, процесс вербовки новых адептов шел очень вяло, тяжело и мучительно, со страшным скрипом и переломанными об колено судьбами ребят-отказников.

Добровольцев, решивших таким образом гарантировать себе приличное распределение на дальнейшее место службы, было совсем немного, и поэтому список заочно приговоренных постоянно расширялся. В него автоматически попадали все курсанты, кто более-менее прилично учился и не сидел на училищной гауптвахте, тоесть — не входил в число законченных «негодяев» и беспросветных «рецидивистов», а мог реально представлять потенциальный интерес для пополнения рядов КПСС. Положа руку на сердце, можно откровенно сказать, что гребли всех и каждого, у кого средний балл по успеваемости был выше 4,0.

Однажды, мне в руки попала занятная книжица, без обложки и первой сотни листов. Испытывая острый информационный и культурный голод, я с жадностью углубился в ее изучение и вскоре понял, что речь идет о любовных страстях вокруг обворожительно красивой графини де Монсоро. Эту книгу мне дали под «честное слово» всего на три дня. Учитывая, что у курсанта военного училища, катастрофически мало личного времени, я пытался читать ее везде и всюду, старательно скрывая книгу от шныряющих повсеместно офицеров и прочих отцов-командиров. Отберут ведь и безжалостно конфискуют, мракобесы!

Вечером, как всегда неожиданно, объявили о суперсрочном и архиважном незапланированном комсомольском собрании. Делать нечего, мы люди подневольные, собрание — так собрание.

Я занял свое привычное место на табуретке с номером 138, в центральном коридоре нашей казармы. Учитывая, что впереди меня сидел киевлянин Лелик, надежно спрятавшись за его широченную могучую спину, я углубился в занятные любовные хитросплетения благородных жителей Парижа.

— Саня! Вставай!

Дружеский удар локтем в область печени, вернул меня с похотливых улочек Парижа в реальную действительность — в нашу роту, в самый разгар комсомольского собрания. Быстро оглядевшись и, ничего не понимая, я решил, что кто-то из офицеров, сидящих в президиуме собрания, каким-то образом заметил мою отрешенность от активного участия в важных политических делах роты и решил подрюкать в воспитательных целях.

Желая спасти книгу от неминуемой экспроприации, я, медленно поднимаясь, сунул ее под табуретку. Распрямившись в полный рост и приготовившись убедительно и жалобно оправдываться в своем тяжком преступлении, с целью смягчения неминуемого и справедливого возмездия, я вдруг услышал зажигательную речь нашего комсомольского вожака и кандидата в члены КПСС курсанта Конфоркина.

— Итак, товарищи! Как я уже ранее докладывал, в комсомольскую организацию нашей 4-й роты, которая носит почетное звание «отличной», а тоесть мне лично, поступило заявление от курсанта Симонова с просьбой выдать ему рекомендацию для вступления в коммунистическую партию Советского Союза. Всем известно, что курсант Симонов, являясь круглым отличником, имеет ряд злостных нарушений в воинской дисциплине, и неоднократно наказывался содержанием на гауптвахте. Этот досадный факт в его биографии не делает ему чести, товарищи. Однако будем объективны, по ряду уважительных причин, курсанта Симонова всегда амнистировали и выпускали досрочно. Но, тем не менее, для кандидата в члены КПСС, подобные проступки недопустимы. Я надеюсь, что комсомолец Симонов сделает выводы и подтянет свою персональную дисциплину до образцового уровня. Учитывая, колоссальный потенциал курсанта Симонова и его высокие шансы закончить обучение с баллом 5,0. А также претендовать не только на красный диплом, но и занесение на Доску почета нашего краснознаменного училища, считаю возможным проявить великодушие и выдать комсомольцу Симонову, так сказать, наш всеобщий мандат доверия, а так же положительную рекомендацию для вступления в кандидаты КПСС. Кто «за», прошу поднять руки?!