Люфтваффельники

По пути в комендатуру, майор, изучая свой список нарушителей, раздраженно сетовал.

— Вот незадача! 49-ть разгильдяев всего-то! Поймали бы того самоходчика, было бы ровно 50-т! Вот, что сейчас делать?! Может, Вас голубчиков записать?

— За что?

— За что?! За то, что армию позорите! Жрете, как будто вас 100 лет не кормили. Что, самые голодные? Да?!

— Да, голодные! Еще бы чего перекусили, но деньги кончились. Порции маловаты, вот и приходится по три брать. Эх, надо было сразу по пять! Пять ведь гораздо лучше, чем три, а Сань, что думаешь?!

Я скромно промолчал, отчаянно борясь с приступом накатывающей рвоты, а у майора от услышанного вылезли из орбит поросячьи глазенки. Он начал жадно хватать ртом воздух не зная, что сказать. «Кондрашка» приближалась к начальнику патруля со скоростью реактивного самолета. Майор был на грани гарантированного инфаркта, инсульта и умственного помешательства. Белки его глаз неумолимо наливались кровью. Тем временем, Лелик добродушно и миролюбиво продолжил.

— Товарищ майор! Зачем нас писать? Смысла нет. Ну, запишите и что?! 49-ть плюс еще 2! Будет 51! Опять неровное число, а где еще 9 искать? Ночь на дворе. Да и время патруля уже закончилось. А?!

Майор ничего не ответил. Он вообще, больше не проронил ни слова. Наверное, где-то глубоко в своей душе, он категорически зарекся ходить в патруль с курсантами ВВС, кто знает?!

В комендатуре нас ждал родной ЗИЛ-131 цвета хаки, в кузове которого мы тряслись до самого училища.

В роте, после команды отбой мы, наконец, развернули тяжелый шуршащий пакет, который нам дали добрые тетки из кафе «Минутка». В нем, завернутый в несколько слоев бумаги, для сохранения тепла, лежал герметично закрытый полиэтиленовый мешок с вареными пельменями, густо политыми сметаной и отдельно в салфетке, лежали две алюминиевые вилки.

31. Гипнотизер

В уютном городке, где базировалось наше авиационное училище, находилось еще множество различных войсковых частей, которые гармонично объединялись в единый военный гарнизон. И все было бы в этом гарнизоне чинно и благопристойно, если бы не факт размещения еще двух полнокровных военных училищ, в которых проходила квалифицированная и успешная перековка гражданских желторотых пацанов в матерых офицеров доблестной Красной армии.

Итак, в числе наших соседей числились — Командное училище ракетных войск стратегического назначения и училище Внутренних Войск. Как вы прекрасно понимаете и те и другие, являлись представителями сухопутных войск и обладателями помидорно красных просветов погон, с незначительными, почти незаметными различиями в тоне оттенка. Основная разница была в цвете околыша на фуражке. У ракетчиков — черный, у ВВ — красный.

Какой-либо агрессии к ребятам из данных училищ мы никогда не испытывали в силу своей врожденной интеллигентности и толерантности, а считали их, мягко говоря, убогими неудачниками достойными искреннего сострадания и жалости. Простите парни, поймите правильно — юношеский максимализм, задорная глупость и не более того.

Наша нескромная убежденность в превосходстве основывалась на том, что во времена бытности Варшавского Договора, наше замечательное училище распределяло свои юные офицерские кадры фактически 90 % на территорию стран Восточной Европы. А это в активе — двойная зарплата, и сама заграница — Германия, Польша, Чехословакия, Венгрия, другая жизнь и культура, возможность посмотреть на чужой мир в течение от 3-х до 5-ти лет, приобрести дефицитные и нужные для будущей комфортной жизни вещи и мебель, скопить деньжат на машину. Согласитесь, для молодой семьи — неплохой шанс быстро и прочно встать на ноги. Всем этим, наверное, и объясняется немыслимый кошмарно высокий конкурс при поступлении в наше орденоносное и легендарное училище ВВС.

И такая реальная перспектива — посмотреть мир и себя показать, была почти у всех выпускников нашей любимой и всецело обожаемой альма-матер, за исключением малой толики тех ребят, кто имел неосторожность пополнить ряды Морской авиации или авиации ПВО. Этим бедолагам заграница не светила по определению. Загреметь под выпуск в стройные ряды Противовоздушной обороны считалось наказанием, «залетом», так как к твоим услугам простирался весь необъятный Советский Союз со всеми его многочисленными отдаленными и засекреченными «Бермудскими территориями» с сомнительными прелестями монотонной и будничной службы в плохо благоустроенной, но уже засекреченной со всех сторон дыре. Сколько молодых семей разбилось в щепки об условия быта, совсем непригодные для мало-мальски нормальной жизни и воспитания детей?! Тем не менее, у этих ребят тоже был реальный шанс изменить свою жизнь к лучшему, поступив в академию. И уже после ее окончания, получив шикарное образование, занять достойное место в штабах и военных НИИ, где была своя перспектива — неторопливо и размеренно, гарантированно выслужиться в полковники — тоже вполне неплохо, согласитесь.