Люфтваффельники

Мы, одновременно сдвинув штык-ножи за спину, подбежали к парню и, не теряя времени, молча подхватили его на руки. Не сговариваясь, на втором замахе, мы с Леликом сильно подбросили первокурсника вверх. Обалдевший от такого развития событий, самоходчик ясным соколом взлетел высоко в небеса, как будто его выстрелила пушка. Парень, отчаянно размахивая руками и хаотично дрыгая ногами, еле уцепился за кромку забора, чтобы по инерции не перелететь на другую сторону транзитом. Что ни говори, а запулили его в небеса знатно, от души, причем гораздо выше забора. Первокурсник только успел крикнуть: «Спасибо!» и сразу исчез на другой стороне двора, по ту сторону глухого забора.

Лелик тяжело дыша, прислонился спиной к забору. Я согнулся в поясе, уперевшись руками в свои колени. Мы устали и тяжело дыша, медленно приходили в себя. Лелик лениво ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

— Вот оно как! Наберут раздолбаев по объявлению, географию не учат, города совсем не знают! А мы тут катапультой работай! Сань, скажи, мы ведь не были такими беспросветными дятлами?!

— Угу.

— Куда катится армия?! Кто придет нам на смену?!

— Не говори.

— Ужас! Даже от патруля сбежать не могут. Представляешь?!

— Ага.

— И это, наша смена?! ВВС вымирает.

— Эх.

— Регресс! Мир обречен!

— Мда.

Пока мы переводили дыхание, после мощного импульса затраченного на катапультирование нашего худосочного собрата по училищу, во двор, наконец, приполз или прикатился, кто его знает, красномордый начальник патруля. Он был уверен, что боец, находящийся в каменном мешке уже схвачен и, спешить ему, собственно говоря, уже некуда. Как же вытянулась в эллипс, его некогда круглая физиономия, когда в пустом дворе он обнаружил лишь только личный состав своего патруля собственной персоной и ни малейшего намека на злостного нарушителя воинской дисциплины.

— Это?! Как же? А?! Боец то где? Где курсант?

— Убежал.

— Куда?

— Через забор махнул и исчез.

— Как перемахнул?

— Как, как, к верху каком. Как бибизьяна, абрамгутанг вот, легко и со свистом.

— А вы что же?

— Мы?! А мы что?! Мы — не сайгаки какие, через заборы скакать или кургуру там, прости господи?! Увольте, товарищ майор, не приучены мы такие крендебубели выписывать.

— А он как смог? А?! Отвечать!

— А кто его знает?! Может, прыгун, какой. Мастер спорта там или кандидат чего-нибудь. В нашей бурсе всего в достатке, чемпионов всяких тоже. Мы же ВВС, у нас как в Греции каждой твари по паре или что-то вроде того! Короче, убежал и все! Нет его! Хоть стреляйте, нету. Самим обидно, бежали сколько, загнали, а его нету. Уф, заморились.

Майор подошел к забору, уперся в него ручонками, задрал голову и попытался допрыгнуть до верхней кромки. Не вышло. Он злобно сплюнул на землю.

— Узнать в лицо сможете?

— Куда там, мы только спину его и видел.

— А ну, подсадите меня.

Сказано-сделано, мы с Леликом неспеша подхватили офицера за толстые ляжки и приподняли максимально вверх. Колобок ухватился своими ручонками за шершавую кромку забора и попытался подтянуться, но не тут то было. Весовая категория не позволила ему взгромоздиться на верхнюю кромку забора и, слава богу, а то нам с Леликом потом пришлось бы снимать его оттуда.

— Все, опускайте меня, только бережно.

Мы осторожно и почтительно опустили ракетного колобка на грешную землю. Он еще некоторое время побродил вдоль забора, затем пару раз в приступе бессильной злобы пнул его, потом еще звонко шлепнул себя ручками по ляжкам и обиженно сплюнул под ноги. Наконец майор смирился.

— Эх, только время зря потеряли. За мной, на маршрут!

Красный, потный и заметно воняющий майор потащился на центральный проспект города. Мы, немного отстав, двинули следом. Близилось время ужина. После долгой беготни, хотелось усиленного питания. Организм настойчиво требовал еды.

Учитывая, что обед в комендатуре был образцово противный, то ни я, ни Лелик, фактически не притронулись к зловонным помоям, которые радикально превзошли по отвратности всю ту дрянь, которой нас кормили в родном училище. Что ни говори, а гарнизонную гадость по такому показателю, как несъедобность, превзошел лишь только наш легендарный бигус, который не шел ни в какое сравнение с жалкими потугами безталантных поваров гарнизонной комендатуры. О, бигус! Его тайная рецептура хранилась в строгом секрете и была недоступна широкой военной общественности. И, слава богу. Тем не менее, есть хотелось нестерпимо и наши вечно пустые желудки начали успешно переваривать сами себя.

30. Две по три

Проходя мимо легендарной пельменной «Минутка» и сглатывая обильно набегающую слюну, мы дружно заканючили.

— Товарищ майор!!! Давайте зайдем, немного перекусим.

— В комендатуре поедите.