Основываясь на приведенных выше расчетах, я приступил к принятию необходимых контрмер. Главнокомандующий люфтваффе отдал распоряжение о безотлагательном выделении запрошенных мной подкреплений для 2-го воздушного флота, среди которых было несколько эскадрилий, имевших опыт боевых действий в районах, находящихся на большом удалении от Германии. Военно-воздушные базы на Сицилии и Сардинии были реконструированы, укреплены и обеспечены всем необходимым. Аналогичные мероприятия были проведены в Гроссетто, где традиционно располагалась база бомбардировщиков-торпедоносцев. Были разработаны планы взаимодействия с германскими дивизиями ВВС на юге Франции, а также установлена необходимая связь с итальянскими ВВС, хотя, к сожалению, итальянцы могли помочь нам лишь небольшим количеством бомбардировщиков-торпедоносцев. Мы активизировали деятельность наземной и воздушной разведки. Немецкие подводные лодки заняли позиции, с которых они могли атаковать крупные конвои, входящие в Средиземное море. С итальянскими ВМС был согласован план действий на тот случай, если флот альянса все же внезапно появится вблизи побережья Италии.
Затем я потребовал от Верховного главнокомандования отдать приказ об отправке хотя бы одной дивизии на Сицилию, где ее следовало держать наготове либо для переброски в Тунис, либо для оказания сопротивления в случае высадки противника на самой Сицилии, береговая оборона которой находилась в невероятно запущенном состоянии. Однако мне было отказано. Для того чтобы на крайний случай я располагал хоть чем-то, кроме местного батальона, в мое распоряжение предоставили усиленный парашютно-десантный батальон, находящийся в полной боевой готовности. Я провел подробную инспекцию итальянской системы обороны на острове и в самой Италии. То, что я там увидел, открыло мне глаза, и я вызвал из Германии саперные и инженерно-строительные части.
За день до высадки противника в Северной Африке я пообщался с Герингом. Будучи выразителем мнения фюрера – я, кстати, понятия не имел, что Гитлер в то время находился в Берхтесгадене, – Геринг заявил мне, что моя оценка ситуации совершенно неверна, что в ставке фюрера полностью убеждены в том, что атака последует на юге Франции, и что я обязан проследить за тем, чтобы весь воздушный флот мог быть отправлен в бой для противодействия противнику.
Мои части и соединения в самом деле занимали весьма удобные позиции для того, чтобы нанести по противнику удар в тот момент, когда его корабли и суда будут еще в открытом море. В качестве следующего шага нужно было отправить на Корсику, в Центральную и Северную Италию наземный обслуживающий персонал, техников, инженеров и запасы всего необходимого. Это надо было сделать с помощью транспортных самолетов. Однако в целом я не верил в операцию противника во Франции.
Наши агенты и экипажи подводных лодок продолжали сообщать о том, что флот вторжения отбыл из Гибралтара и прошел пролив. Нам были точно известны его численность, состав и прочие детали – в частности, то, что его корабли везут самолеты-разведчики с большим радиусом действия. Дальнейшие сообщения подтвердили, что корабли и суда противника следуют в восточном направлении – следовательно, Францию и Италию как вероятные места высадки войск альянса можно было исключить.
Роммель к этому времени уже вовсю отступал. За исключением нескольких отдельных итальянских постов и гарнизонов, боевых частей в Триполитании не было. Трудности со снабжением «существенно усугубились, и было очевидно, что при сохранении взятых темпов отступления значительные запасы военного имущества придется списывать как утраченные. В Тунисе ни немцы, ни итальянцы не предприняли никаких приготовлений к тому, чтобы встретить противника, а ввиду взаимной ненависти, которую испытывали друг к другу французы и итальянцы, можно было сказать наверняка, что любые меры по подготовке к возможным боям столкнулись бы с упорным сопротивлением. Для командующего Южным фронтом французские колонии являлись табу. Существовало запрещение входить во все их порты, запасы военного имущества нельзя было направлять через порты Тунис и Бизерта, и, разумеется, о переброске немецкого гарнизона в порт Тунис для его защиты от внезапного нападения не могло быть и речи. Хотя все это можно было понять, поскольку здесь была замешана большая политика, у меня совершенно не укладывалось в голове, как можно было отказать мне в проведении сугубо военного мероприятия – отправки хотя бы одной дивизии на Сицилию. Предприняв лишь ограниченные меры по укреплению нашей ударной мощи в воздухе, нельзя было ни предотвратить высадку противника в районах, находящихся за пределами радиуса действия наших ВВС, ни остановить или уничтожить высадившиеся вражеские войска без помощи парашютно-десантных сил или поддержки сухопутных войск.