Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947

Тяжелые бои последних месяцев убедили меня в том, что использование противником столь значительного количества войск говорит о наличии у него неких намерений, которые он пытается от нас скрыть. Для наступления, целью которого было «припереть к стене» наши войска, альянсом были задействованы явно слишком большие силы. Я не верил в то, что Александер надолго удовлетворится медленным и стоящим ему больших потерь продвижением вперед. Рано или поздно противник должен был предпринять десантную операцию, которая, учитывая характерную для действий альянса систематичность, могла быть осуществлена только в районе Рима. Соответственно, становилось ясно, что такая десантная операция будет каким-то образом скоординирована с наступлением на Южном фронте. Для того чтобы оказать противодействие замыслу противника, нам были необходимы сильные моторизованные резервы на обоих направлениях. Я отдал приказ от отводе четырех моторизованных дивизий с линии фронта в надежде, что они снова понадобятся мне не слишком скоро.

Наступление альянса в районе Гарильяно было начато 17-18 января превосходящими силами британского 10-го армейского корпуса; 20 января, переправившись через Рапидо, его поддержал американский 2-й армейский корпус. Наша 94-я пехотная дивизия была сформирована совсем недавно и потому не смогла сдержать наступающие вражеские войска; противник прорвался в районе Кастельфорте, и 10-я армия, вынужденная действовать с учетом возможности продолжения его наступления через долину Лири в направлении горного массива Кассино, оказалась не в состоянии прикрыть брешь своими небольшими резервами. Я увидел, что правый фланг 10-й армии повис на ниточке. В этой ситуации – может быть, излишне положившись на доклад адмирала Кана-риса, главы военной разведки, – я уступил настойчивым просьбам командующего 10-й армией и послал ему на помощь 11-ю авиагруппу под командованием Шлемма, а также 29-ю и 90-ю панцер-гренадерские дивизии. При этом я отдал командующему 10-й армией приказ как можно быстрее выправить положение на участке фронта 94-й пехотной дивизии. Вопрос состоит в том, насколько оправданным было это решение, особенно с учетом полученного мной ранее еще одного доклада от Канари-са о количестве кораблей и судов противника, находившихся в гавани Неаполя (согласно содержавшимся в докладе сведениям, их было вполне достаточно для того, чтобы составить военно-морскую группировку вторжения).

Я совершенно ясно видел оперативные возможности противника. Было очевидно, что наступление на наши позиции севернее Монте-Кассино, предпринятое 20 января американским 2-м корпусом и французским Экспедиционным корпусом, было четко скоординировано с наступлением альянса в районе Гарильяно и увеличило его шансы на успех. О возможности десантной операции можно было только гадать – не было никакой информации о том, где и когда она могла быть проведена. Если бы я не поддержал командующего 10-й армией, его правый фланг оказался бы прорванным и никто не был бы в состоянии сказать, как далеко продвинется противник, прежде чем мы сможем его остановить. В то время я предвидел события, которые в самом деле произошли в ходе майского наступления противника. Если бы во время этого беспорядочного отступления наших войск альянс провел десантную операцию, далее уже ни за что нельзя было бы ручаться. Какую реакцию это вызвало бы в Риме с его миллионным населением? Я не верил, что американская 5-я армия наступает только для того, чтобы отвлечь внимание от десантной операции; я считал, что противник хочет дождаться того момента, когда развитие наступления на юге не только создаст подходящие условия для высадки с моря, но и сделает возможным координацию действий на двух направлениях, что, в свою очередь, позволит ему окружить наши войска. В любом случае я был убежден, что не слишком ошибаюсь, полагая, что Кларк или Александер используют первоначальный успех в районе Гарильяно, чтобы смять правый фланг 10-й армии, если мы не предпримем контрмеры и не заставим их остановить наступление. При защите от такой угрозы полумеры ничего бы не дми – контрудар нужно было нанести быстро и эффективно. Необходимо было сначала ликвидировать возникшую опасность, а потом уже готовиться к отражению новых выпадов.

Между тем угроза десантной операции продолжала существовать, причем время и место ее проведения по-прежнему оставались для нас загадкой – воздушной разведки на тот момент уже почти не существовало, а те редкие сообщения, которые мы время от времени все же получали, были неточны и лишь вводили нас в заблуждение. В течение трех суток, предшествовавших вторжению противника, я каждую, ночь отдавал приказ о приведении наших частей и соединений в полную боевую готовность по всей Италии. И если я послушался настойчивых уговоров работников моего штаба, опасавшихся, что войска раньше времени устанут, и в ночь с 21 на 22 января отменил этот приказ, то мне некого винить за это, кроме самого себя.