Людовик IX Святой

Жак Ле Гофф Людовик IX Святой

От переводчика

Жак Ле Гофф трудился над монографией «Людовик Святой» пятнадцать лет. На ее перевод был отпущен гораздо более краткий срок — два года. Но ведь перевод — не просто дословное следование оригиналу. За это время надо было «вжиться» в книгу, а значит — продумать и прочувствовать ее во всех особенностях. Хотелось не только адекватно передать читателю мысли мэтра французской исторической Школы «Анналов», широту его эрудиции, не только донести своеобразие научного языка представляемой им школы, но и сохранить свободу, изящество и тонкую ироничность его стиля. Хотелось, чтобы читатель ощутил рядом с собой живое присутствие автора книги, равноправного наряду с Людовиком Святым героя повествования. Воссоздавая жизнь и образ легендарного французского короля, воскрешая события той далекой эпохи, ученый запечатлел и себя.

Ключ к творчеству Ж. Ле Гоффа видится мне в сделанном им однажды признании: «Я хочу быть гражданином, с тем чтобы быть хорошим историком, и быть человеком своего времени, для того чтобы полнее быть человеком, поглощенным прошлым». Думается, именно такая позиция обусловила появление «Людовика Святого» — книги, несущей огромный нравственный заряд. Ибо она не только о прошлом, — она о прошлом и настоящем, о том прошлом, которое так или иначе присутствует в каждом из нас, — ведь это и есть история, вне которой мы не существуем. Эта книга — урок мудрости, гражданственности и патриотизма — всего того, без чего не мыслится подлинная историческая наука.

В. И. Матузова

Предисловие

Монография Жака Ле Гоффа о Людовике IX Святом, великом правителе ХIII века, даже по своим формальным параметрам может рассматриваться как событие в новейшей историографии. Во-первых, априорный интерес к работе вызывает само имя автора — бесспорного классика современной медиевистики, властителя умов не одного поколения историков и гуманитариев. Во-вторых, внимания заслуживает и тот факт, что замысел исследования и работа над ним заняли весьма долгий период времени — около пятнадцати лет[1], и уже поэтому его можно рассматривать как особый этап научной биографии Ж. Ле Гоффа. Об этом свидетельствует и увлеченность автора образом Людовика, которая прослеживается в предварявших появление книги публикациях; она буквально пронизывает и текст финального исследования. В-третьих, обстоятельством не просто примечательным, но, можно сказать, провоцирующим кажется и сам жанр исследования — историческая биография, жанр, который в силу своих канонических формальных параметров долгое время казался вполне чуждым проблематике и исследовательской стратегии школы Анналов.

Последнее обстоятельство кажется особо примечательным и открывает путь к пониманию истинного масштаба притязаний исследователя. Выбор Ж. Ле Гоффом «консервативного» жанра не означает возвращения «возмутителя спокойствия» в русло конвенционального академического исследования. Напротив, этот шаг вызван стремлением взломать еще одну печать, направлен на разрушение традиционных договоренностей в игнорировавшейся ранее сфере исторического исследования и историописания. Усилия автора нацелены не только (и не столько) на постановку новых исследовательских задач, конкретного предмета и методов изучения; их дерзость определяется желанием экспериментальной проверки пределов внутренней гибкости жанровых канонов, возможности их адаптации к исследовательской программе, которая, как кажется, своими масштабами выходит за пределы жанра. Работа Ж. Ле Гоффа может рассматриваться как ответ на вызов современной полемики в сфере социальных и гуманитарных наук с ее обостренным вниманием к проблеме соотношения формы и содержания, то есть адекватности нарративной (сюжет и стилистика) и идеологической (техника интерпретации и методология) структур исторического сочинения.

Ж. Ле Гофф предельно откровенно формулирует свое стремление реализовать в рамках предпринимаемого исследования почти утопический замысел гармонического совмещения стратегии традиционного социально-культурного исследования с проблематикой так называемого «постмодернизма». Не настаивая на бесспорной достижимости желаемой цели примирения ланей и львов в своей собственной работе, автор тем не менее ее основной пафос обращает на утверждение принципиальной совместимости методологии социально-культурной и тотальной истории (жрецом которой он сам является на протяжении всей своей научной карьеры) с программными требованиями ее современных критиков. Работа Ле Гоффа представляет собой ценную возможность анализа пределов совместимости (формально) противоборствующих тенденций в современной историко-культурной и гуманитарной рефлексии как на уровне декларации целей и стратегии, так и (что наиболее существенно) на уровне достижения желаемых результатов в практическом исследовании.