Люди зимы

Сидя на краешке дивана, Рути прислушивалась к шагам Кендайс. Когда они затихли где-то в глубине дома, она выждала минутку, потом тоже поднялась и стала осматриваться. В первую очередь она шагнула к елке и с удивлением обнаружила, что та была не такой уж безупречной, как казалось издали. Иголки высохли и осыпались от малейшего прикосновения, шары и игрушки были побиты и держались только благодаря прозрачной липкой ленте, которой они были обмотаны – довольно небрежно на взгляд Рути. Да и сама елка, как она теперь хорошо видела, сильно накренилась и едва держалась в крестовине. Пыльная звезда, которой полагалось быть на макушке, была надета на одну из верхних боковых веток и напоминала выпавшую из гнезда птицу.

Увиденное заставило Рути забеспокоиться, хотя, если бы кто-нибудь спросил ее, в чем дело, она не смогла бы дать никакого внятного объяснения. Отступив от елки, она склонилась над игрушками и увидела в одной из стоящих на плите игрушечных кастрюлек настоящий апельсин – сморщенный и покрытый плесенью. Заглянув за кулису кукольного театра. Рути обнаружила там перепутанные нити и несколько сломанных марионеток: короля без короны, лягушку без головы и голую принцессу с раскрашенным синим маркером лицом. Из груди принцессы торчал длинный желтый карандаш, странно похожий на кол для умерщвления вампиров.

Стараясь справиться с нервной дрожью, Рути подняла руки над головой и несколько раз потянулась. Подождав еще немного, она вышла в коридор и двинулась туда, где, как ей казалось, должна была находиться кухня. В коридоре Рути обратила внимание на большое количество вбитых в стены крючков для картин, но все они были пусты: ни одной картины или рисунка она так и не увидела.

Еще через несколько шагов Рути услышала хлопанье буфетных дверец и скрип открываемых и закрываемых ящиков. Похоже, она выбрала правильное направление. И действительно, свернув за угол, она оказалась на пороге кухни.

Кендайс была там. Она стояла напротив большой газовой плиты, слегка опираясь на гранитный разделочный столик. Отполированные до зеркального блеска подвесные шкафчики и буфет были сделаны из очень красивого темного дерева и выглядели очень богато и стильно… и все же, что-то в кухне было не так. Через секунду Рути поняла, что ее смутило. Ни на столах, ни на буфете не было ни забытого куска хлеба, ни вазы с фруктами, ни тостера или кофемашины, а шкафчики, дверцы которых Кендайс почему-то не закрыла, оказались почти пусты: в одном Рути увидела одинокую банку консервированного тунца, а в другом – коробку галет и упаковку сухого концентрата для приготовления фруктового сока.

– Я точно помню, где-то у меня должно быть печенье… – пробормотала Кендайс, не глядя на Рути. – «Фиг ньютон». Это любимое печенье Люка.

– Люка?

– Это мой сын, – сказала Кендайс, суетливым движением поправляя смятую прическу.

Рути подумала о пронзенной карандашом принцессе и решила, что ей не особенно хочется знакомиться с мальчиком, способным сотворить подобное.

– Он сейчас с отцом, – добавила Кендайс, продолжая беспокойно теребить волосы. Накручивая светлую прядь на палец, она несколько раз дергала ее, потом отпускала – и все начиналось сначала. – Видишь ли, мы развелись, и Рэндалл сумел добиться полной опеки. Он… Ладно, не важно. Может, присядем?..

И она первой опустилась за большой дубовый стол, столешница которого была покрыта тонким слоем пыли.

– Ты сказала – твои родители дружили с Томом и Бриджит?

– Я точно не знаю, может быть, они были просто хорошими знакомыми. – Повозившись с застежкой сумки, Рути запустила внутрь руку и коснулась лежащих там бумажников, но доставать не спешила. – Так вы их знали? – Ее сердце забилось быстрее. – Я подумала, может быть, вы мне поможете… Я знаю, это звучит странно, но моя мама… В общем, она пропала.

– Пропала? – переспросила Кендайс, слегка подаваясь вперед.

Рути торопливо кивнула.

– Ну да. А когда мы стали перебирать ее вещи, чтобы понять, что могло случиться, мы нашли вот это… – Она вынула бумажники и положила на стол.

Дрожащими руками Кендайс придвинула бумажники к себе и открыла. Глаза ее наполнились слезами.

– Извини, я просто… Это было так давно. Том – мой брат. Он и его жена пропали без вести шестнадцать лет назад. И их дочь тоже…

– Их дочь? – Рути почувствовала, как от непонятного волнения у нее перехватило горло.

– Подожди немного, я сейчас… – И Кендайс, громко скрипнув подошвами кроссовок по каменной плитке пола, выбежала из кухни.

Оставшись одна, Рути попыталась разобраться в причинах своей тревоги. Казалось, во всем происходящем не было ничего необычного или угрожающего, и все же она беспокоилась. «Беги отсюда! – подсказывал ей внутренний голос. – Беги пока не поздно!».

Не в силах принять решение, Рути все же встала из-за стола, но тут в кухню вернулась Кендайс. В руках она держала фотографию в золотой рамке.

– Это они, – сказала она, протягивая ей рамку.