Люди Зимнего дворца

Полному же разгрому и хищению подвергли квартиры графини Гендриковой, фрейлины Буксгевден, быв. квартира фрейлины княжны Оболенской, князя Долгорукова, князя Раткова и др., а также помещения сестер милосердия в номерах Большого фрейлинского коридора, номера комендантского коридора, и вообще едва ли найдутся в Зимнем дворце такие помещения, где не был бы произведен разгром (который понимаю в смысле намеренной поломки и порчи вещей до неузнаваемости и кражи).

Затем докладываю Вашему Превосходительству, что всякого рода частичные хищения в Зимнем дворце начались с того момента, когда в Зимний дворец были допущены различные общественные организации. О таких частичных кражах доносил Вашему Превосходительству своевременно. Такие частичные кражи особенно усилились, когда значительное количество помещений Зимнего дворца обслуживало потребности членов Временного правительства, и когда во Дворец на жительство переехал бывший Председатель Совета Министров А. Ф. Керенский, и когда с его переездом во внутренние помещения дворца были допущены войска. Затем сообщаю, что во многих номерах Большого фрейлинского коридора, Камер-юнгферского коридора, на III запасной половине, в номерах IV запасной половины, в номерах комендантского коридора переехали на жительство разные лица, имевшие отношение к Временному правительству и к А. Ф. Керенскому…

В заключение считаю своим долгом доложить, что с 25 октября 1917 года и по сей день сложился такой порядок в Зимнем дворце, что имущество зачастую вывозится без моих пропусков и, следовательно, без моего ведома, а потому нести какую-либо ответственность за целость имущества фактически не могу. Смотритель комнатного имущества Зимнего дворца Н. Дементьев»[1115].

Попутно упомянем, что разграбили и квартиру директора Эрмитажа графа Д. И. Толстого, выходившую окнами на Дворцовую набережную. Он вспоминал: «В некоторых местах на полу было нагажено; в других валялись грязные лохмотья скинутой грабителями собственной одежды и обуви, замененной тут же добытыми из наших шкафов. Первое впечатление было, что все если не разворовано, то изгажено, поломано»[1116]. Впрочем, уже 26 октября граф застал в своей квартире матроса с «Авроры», «распоряжавшегося толково и энергично охраною разгромленных комнат», при этом «матрос глубоко возмущался произведенным грабежом, обвинял в нем Морской Гвардейский экипаж (сам он принадлежал Балтийскому); он говорил, что, если бы его товарищи или он сам были на месте, они не допустили бы такого безобразия и стали бы в случае нужды стрелять в разбойников»[1117].

Говоря о потерях, понесенных Зимним дворцом в октябре 1917 г., следует упомянуть и о том, что во время переговоров с Германией в Брест-Литовске, которые начались в январе 1918 г., с германской стороны были предъявлены материальные требования, напрямую затрагивавшие уникальные коллекции Зимнего дворца и Эрмитажа.

Тогда германское правительство обратилось к советскому правительству с требованием о передаче Германии ряда картин, вывезенных в 1806 г. Наполеоном из г. Касселя в Париж и подаренных им своей супруге Жозефине. После ее смерти их приобрел в 1814 г. Александр I за 940 тыс. франков, и они входили в собрание картинной галереи Эрмитажа.

Для решения этого вопроса летом 1918 г. создали русско-германскую согласительную комиссию, которая постановила передать упомянутую коллекцию картин Германии. По настоянию Художественно-исторической комиссии Коллегия по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Комитете по народному просвещению 7 сентября 1918 г. обратилась с просьбой возбудить перед Советом народных комиссаров ходатайство, чтобы приобретенные Александром I картины галереи Мальмезона как «законная собственность русского народа были оставлены в Эрмитаже».

Реэвакуация художественных ценностей, вывезенных из Зимнего дворца в Москву, началась в ноябре 1921 г. Тогда вернули большую часть коллекций и отдельных произведений, принадлежавших Эрмитажу, а также некоторые художественные произведения других дворцов Петрограда и его окрестностей. О возврате же похищенных 25–26 октября ценностей достоверных сведений практически нет, за исключением одного: в мае 1918 г. в Зимний дворец Петроградским уголовным розыском были переданы 42 медали, похищенные из дворца 25–26 октября 1917 г.

К 1922 г. интерьеры комнат Александра II и Николая II восстановили. Туда охотно шла публика, для того чтобы посмотреть, «как жили цари». Многие уходили разочарованными, поскольку предполагали, что покои Зимнего дворца должны были быть гораздо более роскошными. В результате пропадал тот «воспитательный момент», на который рассчитывали устроители экспозиции. Поэтому 1 августа 1926 г. экспозицию личных половин Александра II и Николая II закрыли. Но, с другой стороны, в 1925 г. восстановили комнаты Николая I на первом этаже северо-западного ризалита Зимнего дворца. В эти скромные комнаты, в которых 18 февраля 1855 г. умер Николай I, публику продолжали пускать вплоть до 1929 г.