Люди Зимнего дворца

Но огромный поток людей, ежедневно проходивший через хозяйственные помещения Зимнего дворца, сводил все «режимные» усилия на нет. Такая ситуация сохранялась вплоть до 1880 г. Народоволец С. Халтурин, рассказывая соратникам о системе охраны Зимнего дворца, оценивал ее очень невысоко. По дошедшим до нас рассказам, Халтурин «удивлен был беспорядком в управлении… Дворцовые товарищи Халтурина устраивали у себя пирушки, на которые свободно приходили, без контроля и надзора, десятки их знакомых. В то время как с парадных подъездов во дворец не было доступа самым высокопоставленным персонам, черные ходы во всякое время дня и ночи были открыты для всякого трактирного знакомца самого последнего дворцового служителя»[591].

О том, что охрана императорской фамилии оставляла желать много лучшего, наглядно свидетельствует эпизод, произошедший в Зимнем дворце в декабре 1868 г. Как следует из рапорта, около 10 часов вечера дежурный гоф-фурьер на половине императрицы остановил неизвестного человека, который впоследствии назвался профессором русской словесности Иосифом Николаевичем Шиллем. Незнакомец заявил, что он вызван ко Двору для чтения стихов императрице по случаю рождественской елки. Неизвестного немедленно задержали. Вскоре выяснилось, что Шилль пытался войти в подъезд Ее Величества, заявляя, что он вызван ко Двору, но городовой дворцовой стражи, узнав, что приема нет, его не впустил. Тогда Шилль отправился к Главным воротам, через которые и был пропущен во дворец. Заблудившись в бесконечных коридорах дворца, Шилль попросил встретившегося истопника показать, как пройти на половину императрицы, но тот отвел его к дежурному лакею, а затем к гоф-фурьеру, который и задержал незнакомца[592].

Скандал вышел громкий, поскольку постороннего человека задержали уже на половине императрицы Марии Александровны, то есть на втором этаже Зимнего дворца. По результатам расследования объявили, что Шилль умалишенный, и он, конечно, не был профессором. Этот эпизод стал поводом для создания очередной Комиссии по охране Зимнего дворца. Она заседала с января по март 1869 г. В результате составили очередную инструкцию. Главными нововведениями стало увеличение постов у Главных ворот Зимнего дворца, «через которые ежедневно проходит более 500 чел.», и введение особых блях, которые челядь должна была носить во дворце постоянно. Лица, не имевшие блях, немедленно задерживались[593].

В Зимнем дворце ужесточили охрану, пытаясь отсечь поток посторонних людей, ежедневно проходивших через различные помещения дворца. Одним из мероприятий стало учреждение 1 декабря 1879 г. Особой конторы для приема писем и посылок, приносимых во дворец. Тем самым положили конец старой традиции, когда по внутренним коридорам Зимнего дворца совершенно спокойно расхаживали различные посыльные, почтальоны, разносчики газет и пр.

В конце 1870-х гг. на «политическом поле» России ситуация поменялась кардинально. В 1876 г. в Петербурге формируется «второе издание» подпольной организации «Земля и воля». Довольно быстро эта организация переориентировалась с пропаганды на политический террор, главной целью которого был Александр II. Одной из точек отсчета первой волны политического терроризма в России стали выстрелы Соловьева на Дворцовой площади, прозвучавшие буквально в двух шагах от Зимнего дворца 2 апреля 1879 г. Затем народовольцу С. Халтурину удалось взорвать 50-килограммовый фугас в подвале Зимнего дворца 5 февраля 1880 г.[594]

Неудача покушения на Дворцовой площади размежевала членов «Земли и воли», и, после ее раскола, летом 1879 г. на Липецком съезде формируется террористическая революционная организация «Народная воля». Осенью 1879 г. на всех трех железнодорожных маршрутах возвращения Александра II из Крыма народовольцы заложили по мощному фугасу. Взрыв удалось провести в ноябре 1879 г. под Москвой, когда пострадал только свитский эшелон.

После взрыва в Зимнем дворце в феврале 1880 г., устроенного народовольцем С. Халтуриным, возникло обоснованное подозрение в возможной попытке революционеров отравить воду, находящуюся в резервуарах Зимнего дворца. В связи с этим министр Императорского двора направил в начале марта 1880 г. распоряжение управляющему Придворной медицинской частью провести химический анализ воды в главных баках Зимнего дворца и анализ воздуха в личных покоях императора и императрицы. Это распоряжение имело гриф «секретно», и в нем подчеркивалось, что анализы должны проводиться не менее одного раза в неделю. Первый анализ воды взяли 8 марта 1880 г. Он показал, что в воде «не найдено никаких минеральных и органических ядов»[595]. На следующий день после смерти императрицы Марии Александровны (30 мая 1880 г.), главный аптекарь Гросс запросил разрешение о прекращении анализов воды во дворце. Но министр Императорского дворца гр. А. В. Адлерберг резко ответил, что он не видит «причин прекращать», и считает «полезным делать те же исследования и в Царском Селе»[596].